и наслаждается каждым прикосновением к бледной от природы мужской коже, что не только обладает головокружительным запахом, но еще и оказывается очень мягкой и нежной.

— И кстати… — тихим, низким голосом произносит Ракель. — Ты мне тоже нравишься…

— Нравлюсь? — загадочно улыбается Терренс.

— Наверное, если бы кто-то узнал, что мне понравился такой невоспитанный и наглый осел, как ты, то он покрутил бы у виска и назвал меня сумасшедшей. Но… — Ракель слабо пожимает плечами. — Это так. Я без ума от тебя, хотя и считаю, что это неправильно. Неправильно… Влюбиться в того, кто ненавидит тебя и обращается с тобой так, как обращаются только твари.

— Но я вовсе не ненавижу тебя, — возражает Терренс.

— Любить тебя — безумие, но я ничего не могу с собой поделать. Это не в моих силах.

— Могу сказать про тебя то же самое.

— Так что, поздравляю, красавчик, ты все-таки выиграл.

— М-м-м… Ты впервые назвала меня красавчиком.

— Да… Вынуждена признать, что ты очень даже ничего… — Ракель с загадочной улыбкой медленно ходит пальцами по груди Терренса. — Не Аполлон, конечно… Но далеко не урод.

— Зато я посчитал тебя нереальной красавицей с тех пор, как увидел в тот день в первый раз, — признается Терренс. — И буквально потерял голову, едва взглянув на тебя.

— Что, прямо сразу?

— Сразу. Меня будто током ударило. В тебе есть что-то, что мне очень нравится. Я не знаю, почему, но ты очаровываешь меня. Ты заставляешь думать только о тебе.

— Впрочем… С первого взгляда и ты мне приглянулся.

— Вот как?

— Правда, твое грубое поведение мгновенно заставило меня забыть об этом.

— Ну да, признаю… Тогда я немного перегнул палку.

— Ха, ничего себе немного! — громко ухмыляется Ракель. — Так возмущался из-за того, что тебе не поцеловали ручки и ножки, что чуть не разнес все агентство.

— Просто ты поставила меня в тупик. — Терренс тыльной стороной руки проводит по щеке Ракель и кончиками пальцами нежно ласкает изгиб ее шеи. — Ты первая, кто так себя повел. Это меня разозлило и заинтересовало одновременно.

— Ну а ты привыкай, что все девчонки без исключения никогда не будут восхищаться тобой, — расставляет руки в бока Ракель.

— А между прочим, ты и сама поддалась моим чарам.

— Да что ты!

— Ты лишь строила из себя недотрогу. Хотя на самом деле только и думала обо мне. И хотела, чтобы я ласкал и целовал тебя.

— Однако ты не думай, что это что-то поменяет.

— А?

— Да, я сказала, что ты мне нравишься. Но это не значит, что теперь я буду во всем тебе подчиняться. Это не изменится. Я не прыгала перед тобой на задних лапках и не буду это делать.

— Уверен, что у меня еще получится тебя укротить.

— Нет, дорогой мой, не получится.

— Ар-р-р, вот вредная стерва, — с наслаждением рычит Терренс.

— От наглого кобеля слышу.

— Значит, ты отказываешься быть милой и покорной девочкой?

— С тобой я никогда не буду такой!

— Ну ладно, раз тебе и правда нравится грубость, то я буду продолжать свою тактику и забуду обо всякой осторожности.

— Я понимаю, что все это безумие. Вряд ли бы моя семья пожелала мне такого наглого придурка, который ведет себя просто отвратительно. — Ракель хитро улыбается. — Но мне это нравится. Очень даже нравится. Твои действия возбуждают меня намного больше, чем слишком милое и вежливое отношение многих парней.

— М-м-м, да ты любительница остренького, — с загадочной улыбкой мурлыкает Терренс.

— Просто хочу поставить тебя на место и спустить с небес на землю. Чтобы заставить тебя хорошо запомнить, что ты не что-то, чем восхищаются абсолютно все.

— Да уж… Я связался с непростой девчонкой, с которой у меня будет немало проблем. Но я трудностей не боюсь и привык их преодолевать.

— Ну знаешь, ты тоже не подарок.

— И да, несмотря на то, что ты отвратительно вела себя на фотосессии, мне все равно понравилось с тобой работать.

— Да и я не могу сказать, что все было ужасно, — задумчиво отмечает Ракель. — Я бы сказала, что после того поцелуя мы даже начали работать как-то лучше.

— Верно, работа пошла намного лучше, а твои наряды были еще более сексуальными.

— В любом случае если нам все-таки еще раз предложат поработать вместе, я приму это предложение.

— Буду очень рад еще раз поработать с одной из самых сексуальных женщин на планете.

— И да, я обещаю, что все-таки зайду в Интернет и проверю информацию о тебе и тех фильмах, в которых ты снимался.

— Прекрасно. Надеюсь, что ты все-таки вспомнишь меня и перестанешь говорить всем, кто понятия не имеешь, кто я такой.

Ракель ничего не говорит и просто скромно улыбается, пока румянец на ее лице становится более заметным. Терренс же с более широкой, искренней улыбкой оставляет короткий поцелуй на ее губах и получает такой же от нее самой. После этого девушка и мужчина заключают друг друга в крепкие, трогательные объятия. Пока МакКлайф нежно гладит ее по голове и прижимает поближе к своей груди, придерживая свободной рукой за спину, Кэмерон просто обвивает свои руки вокруг его шеи.

В какой-то момент Ракель тихо усмехается, считая, что все происходящее — настоящее безумие, на которое она никак не должна была соглашаться. А немного погодя она вдруг вспоминает слова женщины по имени Амелия, к которой однажды ходила домой для того, чтобы разузнать что-то про Эву Вудхам. В этот момент Ракель призадумывается о том, не имела ли Амелия в виду, что мужчиной, о котором она говорила, может быть Терренс. Объятия которого оказываются безумно приятными и внушают чувство полной защищенности.

Впрочем, в какой-то момент Ракель решает выкинуть из головы эти мысли и просто наслаждаться тем, что сейчас происходит. А когда Терренс отстраняется от нее и скромно улыбается ей, девушка отвечает ему тем же.

— Что ж… — задумчиво произносит Терренс. — Раз уж все так сложилось, то давай немного прогуляемся по городу?

— Прогуляемся? — уточняет Ракель.

— Проведем это время спокойно. Без скандалов. Не ругаясь.

— Сомневаюсь, что между нами может быть спокойствие.

— Но давай хотя бы попробуем? Прогуляемся по городу и посмотрим, что здесь есть.

— Ну вообще-то, я не против.

— Ты вообще хорошо знаешь Лондон?

— Конечно, — с легкой улыбкой подтверждает Ракель. — Будучи маленькой, я ездила сюда каждый год на летние каникулы и до сих пор помню каждый уголок этого города. Лондон — это мой второй дом. Здесь жила моя мама, которая, к сожалению, погибла вместе с папой много лет назад.

— Твои родители погибли?

— Да… В автокатастрофе. Нам сказали, что они не смогли