жадностью за хоть какой-то там хлам, каким так любим обставлять собственное существование, покажется впредь самой недостойной, неописуемой глупостью! И это ещё пол беды! То, что случится вслед за тем, по ощущениям это всё ещё страшней! Мир вокруг меркнет, после чего начинаешь проваливаться в какую-то неописуемо-непроницаемую, непроглядную тьму. Страх всё сопровождает истинно такой — сравнение для него не подобрать! И вот, как результат, за краткое мгновение, тут же осознаешь, о ценности чего-то материального теперь уж точно, слово молвить настоящая чушь, а самое важнейшее, главнее ничего и не сыскать, чтобы та яркая, крошечная звёздочка, в которую вдруг превратился здесь, в окружающем повсюду мраке, сияла как можно более ярким, чистым, достойным внимания светом! Что же до остального, чем так любим обставлять своё существование в течении жизни, всё это сплошь ерунда, ерунда, не стоящая ничего!

Не скрою, тогда, переполнившись ужаса, выскочил из происходящего прочь, мгновенно вновь оказавшись в собственном теле. Задышал-затараторил лёгкими, наверстывая упущенное, сердце как пулемет колотилось безотлагательно. Но зато, после такого впечатляющего события, уже не надо было даже пытаться убеждать, как-либо, и уж тем более словесно доказывая, что после смерти всё вот так, берёт и заканчивается — раз, и нет ничего, словно выключателем кто-то щёлкнул. То, что после смерти продолжается существование, и что, в зависимости от того, какими будем на момент кончины, по тому и воздастся, и спросится, теперь знал не понаслышке, по сути, выяснил лично проверив. Поэтому, когда второй раз умер, в больнице, после не очень удачной операции по удалению аппендицита, констатировал всё происходящее с каким-то удивительным безразличием. Правда, очень даже может быть, что во всём подобном безразличии прежде всего следовало винить тогдашнее состояние. Температура перепрыгнула за сорок два, ночь. И вот ведь, надо же, снова смотрю сверху, из-под потолка, как все эти врачи, там, внизу, выкатили ту кровать больничную и готовятся делать телу там, внизу, электрошок! Как результат очередное пребывание вне тела опять не слишком затянулось. Хотя, будем честны, поминать потом, что в ту ночь приключилось, те, кто тогда лечил-оживлял, категорически не захотели. Они и так, тогда, во время удаления аппендицита, напортачили, что и описать сложно. Всё врачевание заняло семьдесят четыре дня! Но зато отношение к смерти с тех пор приобрело необычную, с точки зрения обычных людей, полную безразличия лёгкость. И пусть не мог ещё логично сформулировать, насколько глупо собственной кончины так панически и паникёрски бояться, всё равно, неконтролируемого ужаса теперь смерть точно уж не вызывала. И вот, как следствие, когда случилось третий раз испытать на себе, что это такое — оказаться вдруг за гранью жизни — смерти, и не заплакал, и не застонал. Больше того, когда осознал, что же такое, собственно, творится — происходит, не без задорности начал, веселясь, с издевкой, и оценивая всё происходящее, ухмыляться!

Что ж до того, почему именно ухмыляться? Ну, а сами попытайтесь-ка себе представить! Новый год. Пусть там родные уже спать отправились, но за окном ещё хлопушки всем напоминают о царящем и у всех веселье, там где-то голоса весёлые звучат. А тут, вот так, раз, и тромб в сердце попал! И сердце от того остановилось! Ну ничего себе будет родственникам потом подарочек, когда, на следующий день, труп утром рядом с той кроватью найдут!

Кстати, тем, кому всё такое несколько в диковинку, и о подобном только что-то, где-то и когда-нибудь случайно услышали, объясню: у всей такой нежданной гадости немалая беда ещё и в том, что, пока сердце из-за тромба, в сущности, не бьётся, дышать так тоже больше просто не получится. Рот открыть можно, но команда на вздох будто не проходит. А раз вздоха нет, то и говорить, звать, кричать тоже, по определению, больше не сможете.

А между тем, сразу скажу — ни звать, ни кричать так вроде и не собирался. Вообще. Полное душевное спокойствие позволило без промедления перейти к собственному врачеванию. При этом, полагаю, именно такое отношение к проблеме тогда и спасло.

Ведь то, как тромб из сердца изгонять, всё это надо было исхитриться как-то там ещё по ходу дела выдумать и придумать!

Простое напряжение грудных мышц, например, ни к чему не привело. К счастью, уже довольно длительное время, наслушавшись и насмотревшись телевизионных всяческих уроков, вот эти самые грудные мышцы перед тем качал-тренировал с помощью гири веса более чем немалого. Та гиря, как ей и положено, стояла как раз рядом с кроватью. И вот, как только мысль попробовать использовать внушительную тяжесть гири в голову пришла, как там стоял, и плюхнулся сходу плашмя и на кровать. А между прочим, состояние то уже было больше чем просто именно реально жуткое! К тому моменту там, перед глазами, уже сплошь настоящая непроницаемая темнота! Только ждать улучшения по ситуации не стал, и, не считаясь с этой тьмой перед глазами, рванул гирю с пола на грудь правой рукой. А между прочим, от для того необходимого усилия, по тому мраку и перед глазами без промедления белые окружности, одна другую задевая вмиг побежали! А сама гиря, всё ещё успел такое осознать, с груди свалилась-покатилась с грохотом обратно на пол. После чего мгновенно полностью сознаньем отключился. Но, вот, уж так и не скажу, сколько там времени прошло, однако, надо же! А прихожу в себя, и, вот, похоже, снова есть все признаки, что вроде бы живой! Опять глаза вновь открываются! Сердце колотится с такой избыточною особой скоростью, сразу понятно, что перед этим и с чего-то без движения стояло! Вздохи и выдохи так тоже отрабатывают свой простой в заметном по ускоренности темпе. Как всё сложилось, может и не очень ясно, зато, как надо понимать, вот так реанимацию по ходу дела исхитрился сам себе проделать! Вот уж действительно подарочек на Новый Год! Правда, как почти сразу, как решил зашевелиться, выяснилось, всё далеко не без каких-либо особенных последствий в столь удивительном событии случилось-приключилось. Как только захотел с кровати подниматься, так тут же обнаружилось — оказывается, воскресший-то весь в трупном поту! Мокрый насквозь! Буквально от макушки и до пяток! Как результат на кровати от такого нежданного и обильного отторжения пота настоящий мокрый отпечаток торса без труда сразу виднеется! Пришлось, прежде чем лечь, наконец, спать, помыться полностью под душем и переодеться. Хотя, не скрою, все такие процедуры сопровождались самыми радужными ощущениями. Уж как-никак, но смерть и в тот раз как будто стороною обошёл. Для большинства живых людей событие по меньшей