растерянности, он просто ушел, так и не промолвив слова. Душа в осколки.

Посмотрела на отца, что стоит в стороне и обводит нас всех хмурым взглядом. Посмотрела на Левицкого, что смотрит в след Матису сияя изнутри. Перевела взгляд на Лёню, который буровит меня взглядом, что сейчас кажется жёлтым. Сделала шаг к другу и жестом показала, что нам нужно поговорить.

Леня не сводя с меня пронзительные глаза, обратился к отцу:

— Пап, что за немой концерт? У вас что-то случилось?

— Уже нет! — чрезмерно радостно откликнулся Игорь Анатольевич.

Левицкий просто лучиться счастьем и в пороге похлопал по плечу отца, который замялся в дверях, посмотрев на меня с беспокойством. Я хотела бы утешить папу. Объяснив, что происходит. Сказав, что у нас, возможно, все получилось. Но зрители и намекнуть не дают. Дверь за отцами закрылась и я повернулась к Лёне.

— Мне надо уехать!

— К нему? — сел на кровать, взъерошив белые волосы.

Меня съедает чувство вины, разрывая на части. Боюсь признаться, сделав ошибку, которая будет стоить мне семьи. В голове промелькнула простая истина, что просто высечена на граните.

Поставь меня жизнь перед выбором: семья, дружба или любовь. Я выберу семью! Отец дал мне жизнь, взрастил жертвуя собой. Я ни в чем не нуждалась, доставляя только неприятности и что теперь? Посмотрела на Левицкого, который, уверена, сделает тот же выбор. Может не сразу, но придет на сторону отца.

Если бы речь шла о его брате Викторе…он поссорился с отцом года три назад и больше не появлялся. Да и видеть мне его особо не приходилось.

— Да, но не надолго.

Лёня резко поднялся и приблизившись, заключил в объятья. Знал бы он, что я делаю, обнял бы так же тепло?!

— А если попрошу остаться? — пронзительный шепот раздался над ухом.

— Не сегодня, — помотала головой на груди Лёни.

— Тогда я спрошу тебя об этом завтра. Я отвезу!

Отстранившись, взял за руку и повел из комнаты. Пока шли, чувствуя себя последней тварью, злилась на Игоря Анатольевича. За его алчность, за бесчеловечность и чёрствость.

Выйдя на улицу, наткнулась на взгляд Егора, обтирающего пятой точкой машину отца. Лёня открыл дверь Ауди, приглашая во внутрь.

— Евгения Романовна, нам надо поговорить, — сделав шаг навстречу, Егор попытался остановить нас.

Только успела подобрать ногу, как дверь машины захлопнулась. Резко вскинула взгляд на мужчин, заметив напряжение в их недолгом общении, которое услышать мне было не дано. Лёня обошел Ауди и сел за руль.

— Все хорошо? — вся эта ситуация мне не понравилась.

— Да. Не бери в голову.

Да я бы рада, своих забот хватает, просто странно. Пожала плечами и улыбнулась на озабоченный взгляд друга.

Листы бумаги с каждой минутой причиняют все больше дискомфорта, неприятно врезаясь в кожу. Липнут от чрезмерного тепла под кофтой. Надеюсь, все это не зря и теперь мы свободны от нависшей над нами угрозы. Свободны выбирать, как жить и только эти мысли меня сейчас утешают.

— Мы сможем завтра встретиться? — касание к моей руке вырвало меня из раздумий.

— Возможно, — перехватила мужскую руку и сжала ее. — Позвони мне.

Мы как раз подъехали к высотке, где живёт Матис. Лёня сжал мою руку не выпуская из своего захвата и поднес к своим губам. Задержав дыхание, словно со стороны, наблюдаю за манипуляциями мужчины, тонув в его жёлтых, прожигающих глазах. Он выпустил мою руку, обожжённую касанием его губ.

Словно потерянная вышла из машины, направившись в здание, умоляя себя не оборачиваться. И лишь зайдя в лифт, выдохнула. Сползла по стенке, разрешая себе расслабиться. Вот только дрожь в теле не способствовала этому.

Двери лифта открылись впуская мужчину со знакомым ароматом. Его неуловимые движения и я уже в воздухе, прижатая к твердому телу. От нервов меня трясет и по щеке одиноко скатилась слеза.

Матис опустил меня на диван и подняв голову, заглянул в глаза.

— Теперь все хорошо, малыш! — горячее дыхание опалило ладонь и нежные губы поцеловали ее.

Мое предательское тело мгновенно реагирует на его касания. Опустила взгляд, скользя по телу Матиса. Черная футболка не скрывает его широкие плечи, твердую грудную клетку и пресс. Воспоминание его прикосновений, разжигает во мне пламя. Просто схожу с ума, не иначе!

Облизав сухие губы, потянула края толстовки, освобождаясь от нее. Матис встал передо мной на колени и приблизив одним движением мои бедра к краю дивана, схватил бумаги и с какой-то жестокостью кинул их на пол. Не успела и пикнуть, как мои губы оказались накрытыми его в жёстком поцелуе, не терпящим отказа.

Голова по щелчку заполнилась туманом. А сердце, пропуская удары, желает сейчас только его одного. Обвила его бедра ногами, желая приблизить наши тела и потянулась к краям футболки.

Матис нехотя разорвал наш поцелуй и в его глазах я увидела темного зверя, что вырвался наружу. В них можно утонуть, забыться и наслаждаться своей беспомощностью.

Мужчина, сняв футболку, подхватил мое тело словно пушинку и положил на диван, накрыв меня собой. Провела руками по его телу, наслаждаясь напряжением мышц от прикосновений.

Его губы спустились к моей шеи, вызывая новый приступ дрожи от приятного томления внутри.

— Больше не смогу спокойно смотреть на тебя в чужих объятиях!

Хриплый, и в тоже время грубый, голос вытащил меня из неги. Матис выпрямился, нависая надо мной и за секунду справившись с моим замком на джинсах, стянул их вместе с трусиками, оставив лишь в бюстгальтере.

Каждое движение мужчины четкие, вымеренные и такие естественные, что невольно завораживают. Резкое движение его рук, стягивающие с себя потёртые джинсы, освободили эрегированный член. От возбуждения кружиться голова, а внизу живота стянуло желание ощутить его силу внутри.

Одним движением, оказалась перевернутой на живот, касаясь коленками пола. Прикосновение на спине и последняя деталь одежды освободила твердую от возбуждения грудь. Его блуждающие руки и поцелуи на спине подводят к грани удовольствия. Словно чувствует меня, сжал твердый сосок и гладя внутреннюю часть бедра, выбивает из меня тихие стоны удовольствия.

Всем