нас в будущем, о том, кем она хочет работать. И на этом моменте я понял, что не хочу, чтобы Вера трудилась не покладая рук и сил, подкармливая нас. Она должна работать для себя, чтобы чувствовать себя независимой, а все остальное – я молча возьму на себя. Все расходы и оплату, любой ее каприз, лишь бы она была счастлива и не знала горя. Смотря на Веру я понимал, что наши отношения с Алиной были не зря. Мы поднимались с колен и тогда, я много ломал дров. Наша любовь не была идеальной, какой выставляла Алина в социальные сети, напротив. Все косяки и углы мы собирали вместе, учась и двигаясь дальше. Благодаря такому опыту, я понял одно: нужно делать женщину счастливой, ухаживать за ней, и тогда, она будет вдохновлять мужчин на новые поступки.

Первая учебная неделя отнимала у Веры много сил и мы практически не виделись. Впрочем, не только потому что она начала учиться. Приехала Алина и все вечера пыталась нагнать упущенное время за своё отсутствие. Вера перед сном жаловалась, тайно отправляя мне смс. И это было настолько мило, что даже поймал себя на мысли, что мне нравится скрывать наши отношения ото всех.

Мы могли видеться только в перерывах или окнах, которые возникали у Веры, а по вечерам приходилось коротать время каждому порознь. За первые две недели наших тайных отношений, я смог найти подходящую квартиру в соседнем районе, по приличной цене. Не сказать, что она была лучше той, в которой мы жили с Алиной, но, пока на одного мне хватало с лихвой.

Мне надоело недели коротать одному, и в один вечер, я настойчиво предложил Вере прогуляться по ночной Москве. Мышка немного боязно отнеслась к этой мысли, но, без моей помощи уладила негодование Алины, которая вдруг включила заботливую сестру и строгую мать. И вот, сентябрьским вечером, когда на носу уде октябрь, а катера ещё ходят по каналу имени Москвы-Реки, я решила сделать Вере сюрприз.

– Куда мы едем? – ямочки от улыбки сводили меня с ума, когда я смотрел на Веру.

– Скоро узнаешь!

Припарковав машину на стоянке у причала, Вера выйдя на набережную, расправила руки как крылья, и сделал глубокий вдох.

– Как тут красиво!

Подсуетившись и приобняв мышонка за талию, крепко прижал ее к себе.

– Пойдем, покажу тебе кое что, – шепотом сказал на ушко и поцеловав в него, взял руку Веры и мы вместе размеренным шагом направились к причалу. На нем стояла большая яхта, которая ожидала на себя посетителей.

– Какая большая! – воскликнула Вера. – И она на ходу?

– Точно, – наклонившись к ней ближе, добавил: – более того, мы сейчас поедем на ней!

– Правда?

Радости Веры не было предела. Мы дошли до касс, взяли билеты и зашли на яхту. Она была в современном стиле, с белоснежными скатертями в обеденном зале и типичным для роскоши красивыми металлическими лавочками на палубе.

Вера поднявшись на нее, сразу уселась в уединенном местечке, а я, медленно шел следом, наслаждаясь ее эмоциями.

– Тут нереально красиво!

– Да, – усаживаясь рядом, обнял ее за плечи. Вера смотрела на все детскими глазами, по наивному. Она напоминала мне о том, что нужно наслаждаться каждым моментом, цепляться за любую возможность радоваться простым вещам. И именно этого, мне не хватало в своей жизни – беззаботности.

– Дим? – мои раздумья прервал сладкий голосок, который будоражил кровь внутри меня.

– Да, мышонок?

– О чем ты сожалеешь больше всего?

Вопрос был неожиданным и я, растерявшись, стал мямлить как первоклашка на линейке.

– Ну… эм.. А почему ты спрашиваешь?

– Мне просто интересно, – выдохнув из себя воздух, она отвернула голову и смотрела куда-то вдаль, пока яхта потихоньку отплывала от причала. – Я, вот, жалею о том, что в детстве издевалась над Алиной, имитируя приступы астмы…

– Ты была маленькой, – встал я в молчание, которое повисло над нами.

– Да, но… это не давало мне право так поступать с любящей сестрой.

– Думаешь, она злиться на тебя?

– Да, – ответ был твердым. Она будто бы не хотела, чтобы я дальше говорил о ее сестре в положительном ключе. – И никогда не простит того момента, когда после многочисленных притворств, я правда была на волоске от смерти…

– Вера…

– Все нормально, – вновь перебив меня, Вера повернулась ко мне и посмотрев в глаза, добавила, – просто я была глупа. У меня начался реальный сильный приступ, а Алина подумала, что я снова притворяюсь.

В голове Вере послышалась солоноватая нотка грусти. Она и правда, сожалела об этом, после ее слов – я не сомневался.

– У нас не было ингалятора, – тихо добавила она. – И я стала задыхаться до такой степени, что не могла и пошевельнуться… В тот момент, когда я чуть-ли не потеряла сознание от “удушья” астмы, Алина поняла, что я не притворяюсь. Ей пришлось перебороть страх и спасти меня и…

Вера замолчала. Она делилась таким сокровенным со мной и, я не знал, что мне добавить. Сказать что понимаю? Чушь собачья! Ни черта мне не понять то, что испытала Вера в тот день.

– И… она кое-как откачала меня до приезды скорой. А после, я пролежала в больнице на реабилитации, и все это время, мы не разговаривали с сестрой.

– А после?

– После, мы вроде как помирились, несколько лет были не разлей вода, а потом, она уехала в Москву.

– Но, ты же попросила у нее прощения, еще тогда?

– Да, и не раз, – мышонок снова отвела взгляд, будто бы старалась спрятать стыдливые слезы, которые блестели в ее глазах.

– Она часто волновалась за тебя и винила себя в том, что поздно вспоминала о тебе из-за учебы…

– А теперь, из-за работы?

В чем-то она права. Алина, по приезду Веры, лишь пару раз проявляя сестринскую заботу.

– Раньше, мы часто говорили о тебе, Верунь, – признался я ей и сам того не понимая, что возможно, эта новость утяжелит ее былые воспоминания. – Поначалу Алина на стенку лезла, что пропустила обозначенное с тобой время, а как ее повысили на работе – видимо, поняла, что все обиды в прошлом и…

– И больше не вспоминала о бедной сестренке, которая чуть не довела ее до инфаркта.

– А у тебя оптимизма хоть отбавляй! – прижав Веру к себе ближе, она издала еле заметный смешок.

Ночная Москва была прекрасна. Огни города, переливающиеся в свете фонарей, словно множество драгоценных камней, слепили глаза. Но краше всех была – Вера. И между нами была любовь. Я чувствовал это с каждым взглядом, улыбкой, касанием руки.