Остаток ночи он провел кошмарно. Без сна, в ожидании утра, когда можно позвонить в санэпидемстанцию и попросить о полной глубокой дезинфекции квартиры. Что-то подсказывало: говорить о спидоносной барышне не стоит, лучше сослаться на нашествие крыс. Полчища грызунов Константину Петровичу сейчас казались безопаснее одной порочной девицы.

Алле не составило труда, прочитав Танины эсэмэски, понять, что взбесило Селиверстова. Но доцент у них еще следующий семестр лекции читает. Зачета как пить дать не поставит. Поэтому Алла после каникул, в начале семестра, подловила Константина Петровича у двери кафедры.

Селиверстов строго и гордо, ни дать ни взять патриций древнеримский, — протянул руку запрещающим жестом:

— Не приближайтесь ко мне!

— Константин Петрович! — застыла Алла в трех метрах. — Произошло недоразумение. Я не больная, здоровая, честное слово! Это мои друзья прикалывались, типа — разыгрывали. Хотите, справку принесу?

— Я не хочу вас видеть!

— А как же лекции и зачет?

— Зачетку! — приказал Селиверстов и указал на подоконник.

Алла быстро положила книжицу, раскрыла.

Селиверстов поставил ей зачет, досрочно, автоматом.

Такие поблажки делали только беременным студенткам, которые заявляли, что им вот-вот рожать. Таня в очередной раз позавидовала подруге: умеет Алла устраиваться.

Галина Новикова, менеджер филиала солидной иностранной компании, попросила у близкой подруги Насти взаймы мужа Вадика на корпоративную новогоднюю вечеринку.

Договор заключался в следующем: Вадик идет с Галей в ресторан, изображает среднее между мужем и поклонником. Затем несколько дней и ночей, включая и новогоднюю, Галя сидит с детьми Насти и Вадика, трехлетними близняшками. Настя и Вадик уезжают в дом отдыха.

Настя уточнила актерскую задачу Вадика:

— Среднее между мужем и поклонником — это кто?

— Наверное, счастливчик, потерявший паспорт? — предположил Вадик, у которого было своеобразное чувство юмора.

Настя погрозила ему пальцем. Галя досадливо сморщилась:

— Без стеба! Ты должен предстать пылко влюбленным, как бы право завоевал, но еще возможности не получил.

— Как наш дедушка Вася, который внуков обожает, но по причине вечного пьянства сидеть с ними не допускается? — уточнил Вадим.

— Оставь в покое моего папу! — повысила голос Настя.

— Ребята! — прервала зарождавшуюся перепалку Галя. — Или мы договариваемся, или сами с охламонками в Новый год кувыркайтесь.

— Договариваемся! — хором воскликнули Настя и Вадик.

Гале они могли со спокойной совестью оставить своих драгоценных деток, которые спят девять часов в сутки, а остальное время проказничают. Галя нередко выручала друзей, нянчила Таку и Ваку — Таисию и Варвару по выходным. А три года назад, когда Настя родила, Галя взяла отпуск и помогала с утра до вечера: стирала, утюжила, меняла пеленки, бегала по аптекам. Потому что после тяжелых родов, сильнейшего кровотечения Настя едва ползала. Хорошо, хоть кормила, было молоко. Галя приносила ей близняшек каждые три часа и сцеживала грудь анемичной мамаше, которая засыпала на ходу и на лету, отрубалась, бессильная. Как в черную яму наркоза проваливалась, только дрыгала конечностями — и в забытьи не оставляла тревога о доченьках-младенчиках. Вадик работал. С утра до вечера. Потому что денег катастрофически не хватало. Кто-то должен приносить в дом деньги. За дедушкой Васей, добрым и ласковым алкоголиком, требовался пригляд. Он мог стащить из дома ценную вещь, если не хватало на выпивку.

Сказать, что в то лето Галина потратила свои отпускные на лечение Насти, на вещички для малышек и ни секунды не пожалела, было бы преувеличением. Денег было жалко. Но когда ребята заикнулись — мы отдадим, возмутилась: «Со своих крестниц грошей не беру!»

За три года жизнь выровнялась. Вадик зарабатывал, тык впритык хватало. Девочки рано заговорили и свои имена сократили до Така и Вака. Они были потешными и трогательными до умиления. И при этом шкодливыми тайно и явно. Дедушку Васю, в прошлом преподавателя университета, пристроили охранником на частную автомобильную стоянку. Там он по-прежнему пил, ничего не охранял, но другие сторожа прикрывали его за хорошие разговоры. Васю заслушаешься. В историческом прошлом всех государств чего только не бывало. Телесериалы отдыхают.

Гале нужно было устраивать свою жизнь, и она знала — как. То есть — с кем. С Тимуром Владимировичем, главой их представительства, тридцати двух лет, образование — экономический факультет МГУ, стажировка в Америке и во Франции, опыт работы в Бразилии и в Голландии, взлет по карьерной лестнице стремительный, профессиональные данные великолепные, в голове суперкомпьютер, загруженный прорвой знаний из всех областей. Тимура Владимировича прислали к ним, в большой сибирский губернский город, где открыли представительство, чтобы испытать и дальше ракетой направить, если справится. Облик у Тимура, правда, невыдающийся. Росточек, а не рост, нос — пипочка, а не мужской шнобель. И руки! Коротенькие детские ручки с маленькими смешными пальчиками, как у Таки и Ваки. Когда он говорил, суммировал итоги мозгового штурма или объяснял сотрудникам, как надо и почему не правы, шевелил и размахивал пальчиками, Гале становилось не по себе. Впервые в жизни она чувствовала неслужебные ощущения — тяжесть в нижней части тела и воздушность в верхней, одновременно — щекотание в обеих.

Настя однажды видела Тимура. Шли по улице, Галя толкнула в бок:

— Тимур.

— И что ты нашла в этом коротышке? — поразилась Настя.

— Ничего не понимаешь! Он — Наполеон! Стратег и тактик, гений. Наполеон, кстати, был маленького роста, а женщины на него гроздьями вешались.

Тимур Владимирович симпатизировал Гале. Иногда она ловила на себе его задумчивый долгий взгляд. Дальше взглядов дело не шло. Хотя он и выделял Галю среди прочих сотрудников. Но это — уже за деловые качества. Галя была толковым выносливым исполнителем, быстро обучаемой, инициативной, прекрасно знала местные условия и могла подать отличную идею. В их компании существовала четкая практика продвижения сотрудников, и Галя стояла первой в списке на дальнейший карьерный рост. Отправиться на стажировку в Хьюстон, работать за границей, получать в десять раз больше — конечно, привлекательно. Но заполучить Тимура, унять свербление в теле — во сто крат лучше.

У Тимура Владимировича имелась жена. Изредка появлялась в загородном коттедже за городом, где поселился Тимур Владимирович. А детей у них не было, что крайне важно для Гали. Жена большую часть времени — по столицам и заграницам. Тимур в работе двадцать четыре часа.

Галя по крохам, намекам, слухам, деталям, оттенкам выстроила картину — это не семья, а договорное сосуществование. Я (Тимур) — тебе средства к шикарному времяпрепровождению, ты мне — спокойный тыл. На то, что тыл может быть надежным, крепким и вдохновляющим, Тимур, похоже, и не рассчитывал.