нетерпением гаркнула сестрица, а Сашок продолжил: — Ну, гну. Короче, я за машиной и прятался, ждал клиентуру. Гляжу, мужик идет, а я мужиков как-то не очень, могут и накостылять. А еще по виду молодой, хотя на голове толстовка, капюшон, тут точно не скажешь. Воровато так озирается. Я притих: думаю, а вдруг грабитель? Вот я его сейчас скручу и благодарность от хозяев получу. А охранник Наташкин в дураках останется. Потом гляжу — он к машине твоей, багажник чем-то поковырял, но ключами не пикал, это точно. Двери открыл, в машине полазил, даже коврики вытряхнул. Короче, странный такой. Потом быстренько машину закрыл и ушел.

— А ты? Чего не скрутил его?

— Я сам от греха подальше ушел. Он же из машины ничего не брал, значит, не вор. А проблемы мне ни к чему…

— Мужчина, говоришь? — протянула я, поглядывая на Маню. — А какие-то приметы помнишь? Ну, рост, к примеру, телосложение?

— Рост богатырский — ну вот как у нее, — кивнул он на Маню, — высокий. Телосложение среднее, в кофте толком не поймешь, но не толстый.

— Да уж…

Сашок хитренько прищурился:

— Я же не все… Забыл сказать. Ушел я, значит, а потом все-таки вернулся, под окнами стал бродить, там Наташка убираться должна была, ее смена. Я и прохаживался.

— И что? — заволновалась я, предчувствуя сенсацию.

— Ну, я же говорю, а ты перебиваешь. Короче, сверху что-то упало. Большое, вроде как ковер скрученный. Я еще снова подумал — воруют, хотел сигнализировать, а потом сверху кто-то стал материться, а в окно Наташка высунулась. Меня увидала и давай материть почем зря. Я малость увлекся, пока ей отвечал, а потом она выдохлась, я покурить у нее и попросил. Сжалилась, все-таки добрая душа, хоть и стерва, но к служебному входу вынесла. Я ей про ковер стал рассказывать, а она меня погнала. Сказала, что я выдумываю, лишь бы ее задержать. Я метнулся назад за доказательствами — а ковра-то и нет уже. И мужик какой-то там околачивался. Я его в свете фонаря увидел со спины и ближе подобрался. Стоял, вроде как наблюдал за окнами, но без ковра.

— Стоять тут не запрещено, может, кто из постояльцев, — с сомнением протянула я, прикидывая, как ковер можно привязать к нашей истории, но на всякий случай уточнила. — Ты точно не заливаешь? Во сколько это было?

— Не, был ковер. Или что-то похожее. Жаль, сразу не рассмотрел. По времени точно не скажу, но помню, что аккурат за минуту до этого все «Гол» кричали. Те, кто в ресторации, значицца, заседал. Фанаты, мать их так. Не люблю футбол, вот за что им платят такие гонорары? Я в полицию чаще попадаю, чем они по мячу.

— Так под фонарем стоял тот, что в моей машине лазил?

— Не, мужик, что под фонарем стоял, не тот был, что в капюшоне. Ростом пониже, волосы длинные, как у барышни. Я еще сначала подумал — баба, а потом пригляделся — ботинки мужские, с черепами. Да и орган, прости Господи, имеется, хоть и в джинсах плохо видно. Но я совсем уж близок подходить не стал: стоит себе человек, какой с него спрос? Может, покурить вышел, хотя потом он в другую сторону пошел, вроде как к дороге. Подозрительно это, да?

— Не то слово.

— Ну что, помог я вам? А Наташка, дура, говорит, я фигней страдаю. Может, на чай подкинете?

— Ладно, Сашок, — хлопнула его по плечу Маня, доставая пару бумажек из кармана, — бывай. Собирай на новый плащ. Поедем мы, А мужиков этих мы не знаем, ковер нам тоже без надобности. Да и машина в порядке, может, тебе показалось? Или магнитолу хотели свистнуть, да побрезговали нашей.

— Хрен его знает. Каких чудес на свете не случается? Хорошо, что я на страже. Бывайте, девки, приезжайте еще, всегда рад.

Мы поспешно загрузились в машину и, немного потарахтев мотором, тронулись с места, хотя я каждую минуту была мысленно готова взлететь на воздух.

— Если кто-то так свободно открыл нашу машину, то и тормоза могли испортить, — горевала я вслух, обращаясь к Машке, но та витала в своих мыслях.

— Ты слышала, что сказал Сашок? Там камера есть! Осталось натравить на них полицию, пусть записи с камер посмотрят. Тут целый список кандидатов: и в капюшоне, и в ботинках с черепами. Сразу станет ясно, что мы ни при чем. А гад этот у них будет как на ладони: увеличат изображение, и морда его подлая…

— Во-первых, запись с камеры могли стереть. У них спокойно, камеру просматривают только в случае какого-то ЧП, так ведь? Я думаю, что администратор потому про камеру и промолчала. Либо же это вообще муляж, призванный наводить страх на таких, как Сашок, — решила я поумерить пыл Мани. — Во-вторых, камера расположена на выезде со стоянки, чтобы машину не угнали. Что им на самой стоянке рассматривать — органы Сашка? Так что убийца вряд ли попал в объектив, если только на выходе, да и то боком. И потом, ты слышала, он был в капюшоне. Много ты через капюшон рассмотришь?

— Слушай, так что же получается? Ни кавказец, ни лысый в тот вечер в толстовках с капюшоном не ходили. И ботинок с черепами у них нет. Да и рост у них — совсем-совсем средний. Значит, это не они убили? Чего тогда они за нами гоняются?

— У них мог быть помощник или даже два помощника, да и кофту с капюшоном накинуть не проблема. А рост — так это понятие субъективное. Может, Сашку с перепугу показалось? Он-то сам ростом с подростка, а еще вора ловить собрался… И вообще, его показания никто всерьез не воспримет. Его же тут за местного дурачка считают. Да ты слышала его рассказ? Стоял какой-то человек в ботинках с органом. Скажут, что ему везде мужские органы мерещатся. То, что кто-то там в нашей машине возился, еще не значит, что он убийца. Камера, конечно, могла бы помочь, но тогда придется идти в полицию и все им рассказывать. Ты понимаешь, что это означает для нас? А если окажется, что запись не сохранилась…

— Да уж, о возвращении во Францию до конца расследования я могу