фарс, Джаки. Твой блеф раскрыт, — сказал Джаколм.

— Я не блефую, ты блефуешь.

— Открой ящик, или…

— Тринадцать тысяч жетонов, Джаколм! Ты в жизни никогда не видел столько добра, старая ты выдра. И за что, за девчонку с низкой опасностью?

— И на что это ты намекаешь? — спросил Джаколм, теряя хватку.

— У тебя нет этой суммы, — заявил Джаки. — Скажи, у кого есть. Кто твой щедрый папик?

Как прижатая крыса, мужчина в возрасте оглянулся по сторонам. Его рука беспокойно потянула воротник под сверлящим взглядом Флекса. Охотница положила руку на ремень ружья, чувствуя, куда все идет.

— Кем ты себя возомнил, чтобы разговаривать со мной в таком тоне? — выпалил Джаколм. — Одно мое слово, и Коллектив раздавит тебя как жалкого таракана.

Джаки улыбнулся.

— Если твое слово покинет эти стены.

Зури была на грани паники. Не так она себе это представляла, не в этом она планировала принять участие. Зловещее напряжение наполнило воздух. Она слышала отвратные звуки под потолком, будто приближался какой-то рой тараканов.

— Ты не посмеешь, — боязненно прошипел Джаколм.

— Хотел увидеть, что в ящике? — спросил Джаки, спрыгивая с верху. — Смотри!

Он толкнул ящик. Что-то ужасное выпрыгнуло из под сломанной крышки, и это был первый раз, как Зури увидела это существо вблизи. Это был силуэт зерея, тень с контуром из желтой эссенции. Силуэт прижал вышибалу к полу, перекрыв его зрение своими нематериальными руками. Его руки и ноги обвили черты вышибалы, сковав его локти и шею.

Теневое создание было жутко знакомым. Его желтые глаза были копией глаз Джаки.

Зури смотрела в полном шоке, не зная, что делать. Проходимец ударил ассистентку Джаколма в горло. Она взорвалась рвущим кашлем, схватившись за шею, и Джаки уже был сзади. Он закрыл ее глаза своей длинной рукой. Он улыбался в безумном торжестве.

— Что тебе нужно?! — прошипел прижатый Джаколм.

— Твое хранилище теперь мое, Джаколм! — объявил Джаки. — Я забираю его!

— Ты зашел слишком далеко, Джаки, — воскликнула Зури. — Мы не за этим сюда пришли!

— За этим, краснощечки. Какая жалость, что я не сказал тебе раньше!

— Да что с тобой?!

— Я не могу просто стоять и смотреть на это, — прервал молчание Флекс. — Отпусти ее.

— Мой ключ от хранилища не со мной… — пробормотал Джаколм, теряя остатки самообладания. — Он в секции…

— Избавь меня от этой болтовни, Джаколм! — торжественно заявил Джаки, игнорируя протестующие голоса. — Он всегда на твоей шее. Не заставляй меня забрать его самому.

Это безумие разворачивалось слишком быстро. Глаза Зури расковались, сияя лазурью. Они молили о ясности, но ее усиленное восприятие явило страшную картину. Шум, что она слышала до, он не исчез. Шуршание, слизистое шевеление, и кое-что новое — щелчок, еще щелчок, вращение механизма. Подняв глаза вверх, она побледнела.

Она увидела блики странных существ. Несколько пар круглых глаз смотрели на охотницу. Лишь за мгновение, маленькие демоны рассыпались в стороны, трусливо прячась в темноте. Они оставили подарок, от которого глаза авларки расширились в ужасе.

Паутина проводов и шестеренок растянулась под потолком. Они соединяли блоки неизвестной субстанции. Множество блоков, им не было числа. Между всеми ними был механизм. Шестерня щелкала в центре, и каждый щелчок толкал зазубрину ближе к начальной отметке. Осталось шесть щелчков, и каждый из них звенел как судный колокол.

Пять.

Четыре.

Три.

Два.

— Мне нужны гарантии, что меня выпустят жив—

— ФЛЕКС!!!

Зурин крик наполнил этот зал. А затем все утонуло в опустошительном пламени.

* * *

Наконец-то тишина. Местный бармен был тихим, тихи были и курящие зеваки около того стола, а кроме них не было никого. Головная боль Каслин притупилась. Утренний свет, шум воды, открытый вид на поселение сквозь деревянные колонны; она адаптировалось, все это было приемлемым. Мир до сих пор был в желтых цветах, он выглядел как дурная память, или, быть может, лихорадочный сон. Мир не чувствовался осязаемым, но все в порядке.

Каслин вертела блестящий шприц в руке. Ее светловолосый знакомец сидел две деревянные кружки напротив, неловко улыбаясь как всегда. Нрен ни капли не изменился, даже его чайный зонт был тем же, и эта стабильность успокаивала. В целом и общем, все было в порядке. Ей просто нужно было немного сосредоточиться.

Вот она, эссенция в шприце. Ее свечение было с нотками ванили, ее дым был мутным. Каслин слегка повернула шприц. Дым дернулся, вместо спокойного перелива сквозь капсулу.

— Эта эссенция разбавлена, — произнесла Каслин.

— Я н-не знал, К-кас, — сказал Нрен, держа свою неловкую улыбку между высоким воротником своего серого пальто. — Это… это все, ч-что есть.

— Я знаю. Сколько у тебя?

— Твое… твоего ц-цвета?

— Мне пойдут любые.

— Д-давай посмотрим. — Нрен притянул свою сумку на край стола, осматривая содержимое. — Ч-четыре желтых, п-пять зеленых, д-два синих, один оранжевый, но… с-синие более д-дорогие, а… оранжевый оп-пасен для тебя, ты знаешь это, К-кас…

— Не нужно синих, я возьму все остальное.

— Да… даже оранжевый? — с опаской спросил авлар.

— Вообще-то… Его тоже не нужно, наверное.

Каслин мешкалась. Эта оранжевая эссенция была как чума в стекле. Грязная, жужжащая, напоминающая рой мух. Эта эссенция привлекала. Разбавленная желтая эссенция едва разжигала аппетит, но эта… Она никогда не пробовала этот цвет, она никогда не достигала этого дна. Даже сама мысль была словно пинок под дых. Пинок, что она долго ждала…

Нет, просто нет. Она знала слишком много об изменении эссенции, и она должна быть идиоткой, чтобы даже попробовать. Даже представить ее эффект было болью. Ей очень хотелось, но это пройдет. Вдох…

— Л-ладно. Д-держи, — тем временем, сказал Нрен, выкладывая шприцы на стол. — Я п-полагаю, что ты заплатишь п-позже… опять.

— Я обещаю, что я наверстаю, Нрен. — Каслин вздохнула, опустив глаза. — Ты даже не представляешь, что происходит.

— Признаюсь, я был уд-дивлен тебя здесь ув-видеть…

— Я не хотела здесь быть, меня заставили. Этот дикарь ворвался в Башню моего отца, сказал, что он по тому же проклятому делу. Папа поверил ему, он был… был одержим этими… неважно. — Каслин выдохнула, делая соленый глоток из ее кружки с пузыристым варевом. — И затем Башня была отравлена ртутноголовыми испарениями, она теперь необитаема, и я бездомная.

— Я н-не уверен, что я догоняю…

— Я знаю, что это звучит как безумие, это и есть безумие, и это безумие теперь моя жизнь. — Ее губы дрогнули. — Почему меня просто не могут оставить в покое?

— Ес… если тебе т-так будет лучше, я могу уйти…

Она быстро схватила Нрена за рукав.

— Нет… останься.

— К-как скажешь, К-кас. — Авлар сострадательно улыбнулся, положив ладонь поверх ее запястья. — Я н-не особо хорош