На улице опять холодно.

Сегодня я чувствовала, как будто между нами что-то нависло, что-то неуловимое, что-то несказанное. И я все время думаю об этом, о неоконченной симфонии… Я едва могу себя контролировать. Я киплю. Я бурлю, почти не могу удержаться от… И я знаю, это немного похоже на то, что и с ним происходит.

Жалко, что тепло ушло…

С мамой (Лещинской[60]), не знаю, что с ней теперь будет, приедет она и когда? Когда? Когда???

Ах, я так бесстыдно вульгарна, З. гораздо спокойнее, чем я, и даже хотя он сказал: «Я обо всем забываю, когда смотрю в твои глаза», я взяла его под руку и это было так приятно. Он немножко надул свои прекрасные губы, так, так, так мило, как будто… Зигу ведет себя, как мой хранитель. В «неоконченной симфонии» действительно есть что-то неуловимое… Это когда-нибудь закончится? Скоро? Мама, пожалуйста, скажи мне честно, ты хотела бы, чтобы все закончилось хорошо, и с любовью, скажи, пожалуйста. Во всяком случае, Булуш и Господь, помогите мне!

Чувствую себя виноватой. Я такая вульгарная. Чувствую, как во мне образуется что-то мощное. Мне надо кому-нибудь признаться, или я сойду с ума. Я чувствую, как бурлят все мои чувства, ощущаю, как все во мне кипит. Например, я знаю, что вчера ужасно страдала. Ха! Какое проклятье.

Это отвратительно, омерзительно, животные инстинкты…

Сегодня устроила себе выходной. Не пошла в школу, у меня болит голова. Вчера должна была увидеться с З., но он не пришел. Сегодня мне нездоровится, мне нездоровится уже несколько месяцев, я болею с Зигу, ленюсь с Зигу, мечтаю с Зигу, моей неоконченной симфонией…

Мой дорогой Дневник, знаешь, как я тебя люблю? Очень, очень, очень сильно. Чувствую, что нуждаюсь в тебе, открываю тебя одним ясным солнечным днем, немного читаю – и тогда знаю. Я помню всё, все эти дни живут во мне, все вместе и по отдельности.

Булуш написала, что будет война. Кто знает? Она опять вмешается в мою жизнь, этот мощный, ненавистный враг?

Завтра суббота. Не знаю, что будет. Я не жду ничего. Я отбросила все это безумие. Оно ушло. Но может вернуться. И оно вернется, как только ветер опять принесет весну, когда я увижу… Я неизлечимо заболею Зигу. Или, может быть, не неизлечимо? Я там приклеила эти рисунки, а надо было приклеить здесь, если бы я могла написать что хотела.

Ах, завтра суббота, с одной стороны, это немного слишком смело. Булуш, люби меня! Помогите мне, Булуш и Господь.

Было так хорошо! Не только в городе (хотя это тоже!). Я его встретила на почте. Видно было, что он в самом деле рад меня видеть. Это мило с его стороны, что он не пошел на пикник. Мацек поцеловал мои волосы, а З. рассмеялся и потом все время меня окликал, говоря: «Ты его любишь? Твое сердце наполнено любовью? Потому что он тебя любит, ты что, не знаешь – бери что дают?» Я ему сказала, что он полная свинья. З. все время целовал М. Когда я ему сказала, что пора уже прекратить, З. сказал: «Ты это можешь делать целый день, значит, и я могу». Золотой мой, чудный мальчик. Даже хотя я повторяла, что не пойду на вечеринку, З. чуть слышно посмеялся, и я сказала, что пойду. Что я наделала? Рассказала ему всю историю с Иркой и Фелеком. Мне очень жаль – это был чужой секрет, но З. такой неболтливый и в любом случае я не могу ему сказать «нет», вот так он действует на меня. Не знаю насчет завтра, потому что мы ничего не планировали. Могу его где-нибудь встретить. Ты была бы рада за меня, Булуш… Господи, Ты тоже мне поможешь…

Не знаю почему, но мне сегодня очень грустно! Очень, очень, очень грустно.

Иногда я знаю причину.

Сегодня я встретила Зигу дважды. Днем мы пошли гулять с милой Фелунией. И вдруг! Я почувствовала такую пустоту на сердце и в своей жизни… Позже Зигу говорил, что он это заметил и спросил, почему я была такая грустная? Мы долго гуляли и имели серьезный разговор. З. сказал мне, что с ним раньше никогда такого не было, но сейчас он грустный и серьезный. Когда прощались, З. сказал: «Это я влияю на тебя? Но я жесткий, вот что. Мацек мог бы тебя развлечь». Он дурак, если до сих пор думает, что у меня какие-то чувства к Мацеку. А потом он сказал: «Ты будешь моей крепкой опорой (что-то, что-то), я буду раздавлен». Он не знает, что это может быть, но я подозреваю, что Зигу грустит под этой сладкой ношей. Как и я.

Мы собираемся завтра пойти на вечер. Хочу быть в хорошем настроении, даже ненастоящем. Мы договорились. И впервые без моего участия, но с его, он очень хотел. Он мне об этом напомнил, когда собирался уходить.

Зигуш! Я бы хотела быть веселой, потому что ты грустишь, и ты этого хочешь. Но иногда наступает «время апатии», как ты его называешь, и не получается, просто не получается.

Тебе нравится слушать музыку, ты любишь музыку – а я люблю мечтать, мечтать, когда слушаю музыку вместе с тобой. Мне нравится мечтать и быть счастливой, когда мои мечты сбываются. Но бывают моменты как сегодня. Сегодня я грущу даже при том, что половина мечты сбывается.