уровнем соли. Картер взял хрустящую горсть и пошёл к длинной деревянной барной стойке, чтобы изучить меню, написанное мелом на грифельной доске, — оно обещало отличное качество блюд. Он заказал свиные колбаски высшего сорта с картофелем фри и печёные бобы, забыв о том, что ему нужно следить за своим весом. Хромая, Стейн спустился в уборную по злосчастной лестнице. Пора было колоть инсулин. Кросли угостился чипсами и забеспокоился, что скоро настанет его черёд платить за пиво. Нужно как — нибудь уклониться. От его пособия по безработице осталось десять фунтов, а следующее дадут только через неделю.

Сегодня их было шестеро, а когда — то их собиралось восемь или десять. За последние двадцать лет это стало ежегодной традицией — Джон Холстен приезжал из штатов на каникулы в Лондон, где обычно собиралась компания, чтобы выпить и хорошо провести время. В прошлом году рак почек забрал МакФеррана — и это случилось с человеком, который всегда заказывал стейк и пирог с почками. Хайлз сбежал на побережье Кента, надеясь, что морской воздух избавит его от проблем с сердцем. Марлин был где — то во Франции, но никто не знал, где именно и поборол ли он свою наркотическую зависимость.

Так всё и получилось.

— За друзей, которые сейчас не с нами, — предложил Холстен, поднимая бокал. Тост был хорошо принят, но воспоминание о тех, кто должен был быть здесь, привнесло немного уныния.

Джон Холстен был американским писателем со скромными средствами, но хорошей репутацией. Он принимал, так сказать, небольшую помощь от своих друзей. В целом его считали одним из лучших писателей последнего поколения лавкрафтовской школы — жанра, вышедшего из моды в наш век бензопил и поедающих плоть зомби. Однако он имел достаточно преданных поклонников, чтобы обеспечить ежегодную поездку Холстена в Лондон.

Он слегка наклонил свой стакан с пивом. Над ободком он увидел вошедшую в бар фигуру в жёлтом плаще. Он без колебаний продолжил пить, разве что глотая немного быстрее. Бледная маска посмотрела на него совершенно бесстрастно. Мимо прошла американская парочка. Они с сильным нью — йоркским акцентом спорили, стоит ли тут есть. На мгновение синеволосая женщина вздрогнула, проведя рукой по разорванному плащу.

У Холстена были прекрасные светлые волосы, зачёсанные назад и голубые беспокойные глаза. Он был чуть ниже шести футов ростом, а под его синим костюмом — тройкой скрывалась плотная мускулатура. Ему было за шестьдесят.

— Жаль МакФеррана, — сказал Маннеринг, доедая чипсы. Картер вернулся от барной стойки с тарелкой и Кросли с жадностью посмотрел на неё. Фостер покосился на свой пустой стакан. Стейн вернулся из уборной:

— Ты о чём?

— О МакФерране.

— Очень жаль. — Стейн сел.

— Моя очередь, — сказал Холстен. — Не поможешь нам, Тед?

Человек в рваном жёлтом плаще смотрел, как Холстен встаёт. Он уже заплатил за всех.

Тед Кросли был несостоявшимся писателем литературы ужасов — сорок рассказов за двадцать лет, за большинство из которых он не получил ни цента. Ему было сорок, он лысел и переживал из — за своего отрывистого и сухого кашля.

Дэйв Маннеринг и Стив Картер держали книжный магазин, над которым жили. Закоренелые холостяки, плывущие по течению ещё с викторианских времён. Маннеринг был худым, темноволосым и хорошо одетым учёным. Картер — рыжеволосым ирландцем, более крупным и любил носить регбийные футболки. Им обоим было около сорока.

Чарльз Стейн коллекционировал книги и жил в Крауч — Энде. Его лицо имело сероватый оттенок и он был весьма озабочен своим диабетом. Ему тоже было около сорока.

Майк Фостер был высоким и стройным книжным коллекционером из Ливерпуля. На нём были кожаная куртка и джинсы. Он беспокоился из — за своего давления после того, как в прошлом году перенёс сердечный приступ, который чуть не стал для него смертельным. Он медленно увядал. Ему было около сорока.

Когда Холстен и Кросли вернулись от барной стойки с полными кружками, за их столом уже сидел человек в бледной маске. Не было необходимости брать седьмую. Холстен сел, стараясь не смотреть в глаза, светящиеся за бледной маской. Он был недостаточно быстр.

Озеро было чёрным. Башни почему — то были спрятаны за луной. Лунами. Под чёрной водой. Что — то поднималось. Какая — то фигура. С щупальцами. Страх. Фигура в рваном жёлтом плаще тянула его вперёд. Бледная маска. Снята.

— С тобой всё в порядке? — его тряс Маннеринг.

— Извините, — все смотрели на Холстена. — Наверное, это из — за разницы часовых поясов.

— Ты здесь уже две недели, — заметил Стейн.

— Я просто устал, — ответил Холстен. Он сделал большой глоток и ободряюще улыбнулся. — Видимо, я уже становлюсь слишком старым для этого.

— Ты в лучшем состоянии, чем большинство из нас, — возразил Фостер.

Рваный плащ следил за ним из — за плеча. Его следующий сердечный приступ станет роковым. Человек в бледной маске пронёсся мимо.

Маннеринг попивал пиво. В следующий раз он закажет только половину пинты — он переживал за свою печень.

— Восемнадцатого ноября тебе будет шестьдесят четыре, — у Маннеринга была отличная память на даты и недавно он написал большое эссе о Джоне Холстене для журнала ужасов. — Как тебе удаётся оставаться таким подтянутым?

— У меня на чердаке лежит портрет[11], — Холстен говорил эту шутку много раз, но она всегда звучала смешно. И ему должно было исполниться не шестьдесят четыре. Несмотря на то что было указано в его книгах.

— Нет. Серьёзно, — Стейн на следующем круге собирался пить пильзенское пиво. Он побаивался смешивать алкоголь с инсулином.

Щупальца на самом деле не были щупальцами — а просто чем — то, чем можно было хватать и есть. Чем можно было вытягивать. Собирать тех, кто по глупости попадал в область их досягаемости или оказывался там намеренно. Обещания. Клятвы. Смех человека в маске позади. Стоила ли игра свеч? Слишком поздно.

— Джон? Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? — Стейн не обращал внимания на бледную маску, выглядывающую из — за его плеча.

— Упражнения и витамины, — ответил Холстен. Он решил, что Стейн, возможно, и протянет ещё пару лет.

— Видимо, это и вправду тебе помогает, — настаивал Маннеринг. — Ты почти не постарел с тех пор, как мы познакомились здесь, в Лондоне. А это было сотню лет назад. Все остальные из нашей компании быстро разваливаются на части.

— Попробуй заняться бегом и пить пиво только по особым случаям, — придумал Холстен.

— Я лучше буду просто бегать, — заметил Картер, поднимаясь на второй круг. Он прошёл мимо рваного плаща. Картер никогда не будет бегать.

— Я купил