Она прекрасно выглядела. Скоро на пластическую операцию пойдёт, чтобы подтянуть овал лица. Будет смотреть на меня через щёлки глаз и не сможет улыбаться.

Надеюсь, сердце у неё настоящее останется. 

А я буду с Демьяном. Я всё равно навсегда с ним, даже если… Если он.

Нет!

Это невозможно. Признаваться девушке в любви, делать предложение. А потом кинуть ради силиконовой доЛины.

Хотя Паша Егоров мог спокойно, но того я и не любила. А Демьян своим молчанием делал больно. Очень больно.

Собственно, как всегда. От Демьяна одна боль…

Приём начался.

Мужчина в зелёном пиджаке открывал дверь и принимал у гостей верхнюю одежду, развешивал её в отдельной комнатке.

Первыми приехала пара местных политиков. Женщина и мужчина стали обнимать и целовать маму Олю. А потом обратили внимание на меня.

– Оленька, какая девочка красивая! – восхитилась курица, вылупив на меня тупые глазёнки, а её петух рядом щёлкал клювом.

Я стояла, как дорогая иномарка. Гости восхищались, рассматривали мои бамперы, заглядывали в фары и обсуждали тюнинг. И, конечно, стоимость.

Бесили!

А потом пришёл счастливый, Дима. Светился, как китайский фонарик, приглашая в дом дядю Серёжу и тётю Тамару.

От вида лиц этой пожилой четы, я совсем расстроилась. Мне казалось, что сейчас ко мне подскочит Демьян и начнёт настырно прижимать к себе.

Меня целовали.

Тётя Тома взяла мою руку в свою и заглянула в глаза.

– А где Демьян? – спросила она у меня и немного опешила, когда в ответ, я разрыдалась.

Если б я знала, где Демьян!

Нарвалась на строгий взгляд Дмитрия, который не ожидал от меня такой подставы.

О! Не нравится? Так я могу учудить сегодня.

Вырвавшись из объятий тёти Томы и мамы, я  побежала прочь ближе к кухне.

По дороге прихватила свою сумочку. Прошла мимо суетящихся официантов и, слыша, как шипит за спиной отчим, метнулась в женскую уборную, где закрылась на замок.

– Ира, – барабанил по двери отчим, – немедленно открой.  Демьяну ты не нужна. Зато нам нужна.

Я дрожащими руками набрала ещё раз номер сводного брата. И тут звонки.

Прошли!

Трубку взяли!

– Дёма, – прошептала я, посмотрела на себя в зеркало.

Вот так макияж! Не потёк. Даже утопленницей буду с иголочки выглядеть с таким гримом на лице.

– Привет, Ирочка, – ответила Лина. – Прости, он сейчас в душе. Что-то передать?

В отражение я посмотрела на себя исподлобья. Агрессивно, зло.

– Шлюха, – тихо сказала я в трубку. – Я задушу тебя. Готовься!

Я скинула звонок и вызвала себе такси. Ровно на девять часов вечера, оставив пометку «ждать у ворот не меньше двадцати минут».

Сжав зубы, вышла к отчиму, который далеко от туалета не отходил, говорил по телефону. Выловил мою руку и настырно потащил в зал.

Дима остановился. Как делает Дёма, запрокинул свою голову назад, чтобы продышаться. Успокоился. Резко опустил голову вниз, и как змей, изогнувшись, заглянул мне в глаза.

– Давай так, – он тяжело вздохнул. – Если Дёмка выдержит натиск Лины, то я поддержу вас. А если нет, то тебе лучше с таким мужчиной не связывать судьбу.

Вот, как папа рассудил! Молодец, отчим! Подсунул сыну опытную эскортницу, она там моего Дёмочку чем-нибудь опоит, ей не привыкать, опыт есть. Изнасилует моего любимого, ещё и на камеру снимет, чтобы мне показать…

Это конец!

– Лучше со старым чёртом жить? – недовольно уставилась на него. – И Демьян не станет с Линой даже целоваться.

– Даже целоваться, – по-шутовски повторил Дима, скривив губы. – Там такие груди, что Лёлик срочно себе такие же захотела. У нас проблемы, детка. Зверев серьёзно настроен, и расстроить его может только твоё поведение.

– Я погром устрою, – мне вдруг почудилось, что Дима на моей стороне. Но только на секунду.

– Не вздумай, – злился старший змей. – Неврозы и психозы лечатся. Сейчас идёшь и всем улыбаешься. С этим, – он кивнул в сторону прихожей, где появился Пётр Олегович, – не уединяйся ни в коем случае. Твоё изнасилование я доказать не смогу.

Я смотрела на ужасного человека, который появился в нашем доме. Полнеющий, седеющий старик в чёрном костюме, в этот раз по размеру. Рубаха белая и бабочка. На носу были круглые очки-хамелеоны с тёмно-коричневыми стёклами. И казался он мне зажравшимся, жирным котом. Он обхватил талию моей матери, которой был ровесником (я так думаю, что приблизительно они одного возраста) и стал её целовать. Не в рот, в щёки, но этого хватило, чтобы отчим вскипятился.

Такое Дима не стерпел. Отцепившись от меня, быстрым шагом поспешил встречать гостя.

Ревновал. И это не шутки.

В силу того, что мама женщина взрослая, многие бизнесмены имели к ней слабость. Она олицетворяла порядок, спокойствие и уровень интеллекта советского разлива. Ещё не так давно моя мама с господином Алексеем Егоровым вспоминала перестройку и изменения нашей страны в те времена. А Дима этот разговор поддержать не смог, потому что там шли мельчайшие детали быта, которые он не помнил.

У Егорова старшего горели глаза восторгом, почти так же, как у Петра Олеговича в тот момент, когда мы подошли ближе. Мама Оля собеседница великолепная! Зверев смотрел на Ольгу поверх очков и мило улыбался. Не так, как малолеткам вроде меня, а по-детски, как своей ровне.

И хотя мама с Димой не так давно вместе, она уже имела часть его состояния и высокий статус «оберегающей крылья».

Когда Дима здоровался с Петром Олеговичем, пробежали между ними невидимые искорки. Ведь Зверев в случае женитьбы на мне, постарается утащить и мою маму с собой. А по довольной морде было видно, что такой дуэт жирному коту очень нужен. С одной женщиной он будет разговаривать и чаи гонять, с другой сексом заниматься. И Дима это понял, как собственно и «младший подметающий», то есть я.

Некоторые думают, что у взрослых богатых мужчин брезгливое и несерьёзное отношение к женскому полу. Но это – ложь. Они самые зависимые от тепла и ласки. И всеми силами тянутся к душевному покою, хотя бы в доме. Если им повезло найти такую супругу (а некоторым ещё подавай уравновешенную любовницу), то беречь это будут с особой заботой. И, конечно, любые попытки посягнуть на семью будет караться жестоко.

Все мои догадки отобразились на Димином лице.

У него, конечно, любовницы не было, поэтому вся его опека рухнула на маму Олю.

Он обнял маму, поцеловал её в щёку и, не стесняясь Петра Олеговича, ущипнул за толстую попу. Раскрасневшаяся мама Оля, как девчонка, взвизгнула от неожиданности и залилась девичьим смехом.