Затем она собирает своих крылатых товарок и следует за нами в коридор. Ванная всего лишь в нескольких шагах от нас, по ту сторону длинного, тусклого коридора.

Я ковыляю по кафелю, стараясь не наступить на серебристых многоножек, шныряющих под ногами, и улыбаюсь, когда к ним присоединяется длинная вереница тараканов, жуков и пауков.

«Королева Алисса! Королева Алисса! Как грустно, что ты уходишь…»

Муха жужжит над моей головой и тоже прощается со мной.

– Я буду по вам скучать, – говорю я, борясь с тоской.

Это мой последний разговор с земными насекомыми. Последний раз я слышу их приветственное гудение. В Стране Чудес насекомые… совсем другие. Далеко не такие безобидные и добрые. Они бывают огромны, свирепы, смертельно опасны. Но я знаю все их секреты и слабости – благодаря хранителю мудрости Страны Чудес.

Наше шествие скрывается в ванной и останавливается перед зеркалом. Вместо того чтобы рассматривать свое сморщенное, уродливое лицо, я представляю лондонский парк и солнечные часы в виде маленького мальчика, которые скрывают кроличью нору. Стекло трещит, как лед на пруду, и в расколотом отражении появляются солнечные часы, озаренные дымчатым розовым рассветом. Еще совсем рано, и в парке никого нет. Но из осторожности я натягиваю капюшон на лицо, и Кроллик делает то же самое.

Нам нужно лишь подумать о том, что нас окружает, и мы станем невидимы.

Я подношу ключ к трещине, имеющей форму скважины, крошечной и замысловатой.

Портал открывается. Кроллик подталкивает меня своими костяными пальцами, и я крепко сжимаю их. Вместе, в сопровождении фей и насекомых, мы проходим сквозь зеркало, обратившееся в жидкость. Прохладный ветерок продувает меня, неся с собой запах травы и роз, покрытых сверкающей росой.

Цветы зовут: «Фаэр фарин, ваше величество. Годы остались позади. Скоро вы вновь расцветете, как мы».

Я улыбаюсь. Кроллик тянет меня к солнечным часам, которые уже отодвинуты от норы. Ему не терпится уйти. К нашей компании присоединяется всё больше насекомых. Одни ползут – жуки, многоножки, скорпионы. Другие летят – бабочки, мотыльки, шмели. Они поднимаются с блестящей листвы и окружают нас с Кролликом волшебным радужным туманом, густым и ярким в розоватом утреннем свете.

Бабочки поют: «Да здравствует королева Алисса! Да пребудет она вечно юна, безумна и свободна».

Несколько штук приземляются на меня и гладят крыльями мою шеи и щеки сквозь комбинезон. Я понимаю, что мне даже не придется становиться невидимой. Мои друзья-насекомые здесь, чтобы помочь. Как всегда.

Кроллик выпускает мою руку и напоследок касается меня костяными пальчиками, а затем, не оглядываясь, ныряет вслед за феями в нору.

– Не задерживайтесь, ваше величество-о-о! – слышится его голос, всё дальше и дальше.

Кроллик летит вниз, легкий, как перышко.

Но я, в отличие от моего спутника-подземца, не могу уйти, не оглянувшись.

Я останавливаюсь и гляжу сквозь завесу тысяч хлопающих крылышек на сияющий горизонт. В груди у меня что-то сжимается.

Я достаю из рюкзака свои памятки. Три красивые стеклянные бутылочки. Одна наполнена крошечными камушками, другая ракушками, третья серебристой пылью. Один взгляд на них – и воспоминания, с которыми я боролась, озаряют мою душу, изящно и неторопливо, как рассвет, заливающий неподвижно спящий мир.

Воспоминание первое: камушки

За шестьдесят три года до того

В Стране Чудес утро, и Морфей возвращает меня в замок Королевы Слоновой Кости, где ждут мои родные и Джеб. Мы вместе пройдем через портал, чтобы я могла дожить свою человеческую жизнь до конца.

Мой спутник задумчив и тих; лицо у него словно закаменело. Мы не обменялись ни одним словом во время поездки в волшебном экипаже. Звук крыльев, хлопающих по воздуху, только подчеркивает неловкую тишину.

Сердце так и рвется из груди, словно тянется к Морфею, сидящему напротив. Я знаю: если бы я заглянула под шелковую ткань своего простого черного платья и под пиджак из гардероба Морфея, который надела по его настоянию, оказалось бы, что мое сердце сияет фиолетовым светом. Не далее чем вчера оно рвалось пополам – человеческая и волшебная половина убивали друг друга из-за проклятия, наложенного Червонной Королевой. Джеб и Морфей вмешались, сочетав свою магию, и наложили на мое сердце магические швы. Своей любовью они спасли меня. На каком-то примитивном уровне мое тело понимает это – и никогда не забудет. Теперь оно тянется к ним обоим. Нас соединяют узы, непостижимые для человеческого ума.

Но даже без этих уз я могу расшифровать игру драгоценных камней на лице Морфея и понять, о чем он думает. Я проснулась в его постели и увидела, что он сидит на краю и отводит с моих висков завившиеся кудряшками волосы. Прежде чем я успела пожелать ему доброго утра, он поцеловал меня в лоб и отошел, сказав, что завтрак вот-вот будет готов.

Мы провели ночь вместе, но ничего физического между нами не произошло. И не произойдет – еще много лет. Ничего не будет, пока я не проживу свою человеческую жизнь с Джебом.

Я очень внятно настояла на сохранении верности, хотя Морфей дал понять, что не станет упрощать мне жизнь. Но, сколько бы препятствий он ни нагромоздил на моем пути, я буду надежно защищена новообретенным уважением, которое мы выковали вместе. Я знаю, что он никогда не попросит меня изменить людям, которых я люблю, потому что они – часть моей души. Как бы Морфею ни было больно отступить.

После того как мы вчера ночью вдвоем облетели Страну Чудес, я поняла его, как никогда не понимала раньше. И Морфей чувствует то же самое: как только мы возвращаемся, он подает мне руку, помогает выйти из экипажа и, не колеблясь, подводит меня к ледяному крыльцу, где, на покрытых снегом хрустальных ступеньках, ждет Джеб.

Я удивленно ахаю, увидев его. На нем темно-синий смокинг с выпускного бала и фиолетовая рубашка, которая оттеняет волнистые темные волосы и оливковую кожу. Та самая рубашка, из которой он в Гдетотам сшил себе трусы.

Смокинг выглядит точно так же, как на выпускном – поддельная паутина, пыльные потеки, прорехи в нужных местах.

На мгновение я вновь переношусь в «Подземелье» и вспоминаю, как незадолго до бала Джеб ждал нас у служебного входа – и какое у него было опустошенное лицо. Больше никогда я не дам ему повода так выглядеть.

Странно. В последний раз, когда я видела этот смокинг, в нем щеголял двойник Джеба, в Гдетотам. Когда ТК свалился в пруд страхов, костюм превратился в лужицы краски. Джеб, видимо, нарисовал его заново, прежде чем навсегда отказался от своей музы.

Возможно, из чувства привязанности, потому что этот смокинг сшила его сестра. А скорее всего, потому что Джеб хочет быть одетым во что-то знакомое, когда мы пройдем через портал и он вернется к нормальной жизни.