самое начало десятого, – ответила Элизабет, выходя на кухню. – Вивиан встала, но остальных мы пока не видели. Похоже, Петер и мальчики еще в постели.

– Обычно они не спят так долго… – Луиза встала. – Пойду подниму их.

– Скажи, что завтрак готов. Я обещала мальчикам хлопья «Старт».

– Это не хлопья, а конфеты в виде хлопьев, – проворчал Хеннинг.

– Совершенно согласна, и тем не менее…

Луиза рассмеялась, аккуратно сложила одеяло, повесила на спинку стула и направилась к двери. Спустя несколько секунд Хеннинг и Элизабет могли проследить ее путь по влажным камням к их с Петером гостевому дому. Шторм стих; теперь о нем напоминали только выброшенные на сушу и покачивающиеся на волнах у берега коряги.

Элизабет снова опустилась в кресло и сжала в руках дымящуюся чашку с чаем. Мальчики будут рады любимым хлопьям – нечасто им приходится есть «Старт». Хеннинг прав, с тем же успехом можно сжевать на завтрак ложку сахарного песка. Но баловать внуков, расшатывая суровые семейные устои, – ее привилегия как бабушки.

Дверь гостевого дома распахнулась. Луиза вышла одна. Ни мальчиков, ни Петера Элизабет не видела. Хотя, им, конечно, нужно еще одеться.

Но что-то в движениях невестки заставило Элизабет насторожиться. Луиза шла как в замедленной съемке. Руки больше не были прижаты к груди, как она это делала обычно на холоде, но висели, как безжизненные плети. Луиза передвигалась неуклюже, как пьяная.

– Хеннинг, – позвала Элизабет, – иди сюда.

– Что такое?

Хеннинг отложил газеты и с трудом поднялся с кресла. По утрам ему требовалась разминка, чтобы привести суставы в рабочее состояние.

– С ней что-то не так, – Элизабет показала в окно на Луизу.

– А в чем дело? Ничего особенного…

Тут Хеннинг осекся на полуслове, а Элизабет громко вскрикнула. У Луизы спереди на свитере были пятна. И на рукавах тоже. Сделав несколько шагов, она подняла руки. Теперь было ясно, что это кровь. Рот Луизы открылся. Взгляд устремился на окно. А потом раздался крик, заставивший землю содрогнуться под их ногами.

* * *

Патрик с усилием поднялся со стула. Пресс-конференции – это то, к чему он никогда не привыкнет. Взгляды, со всех сторон направленные на него. Мелькание рук и нескончаемый поток вопросов.

Он медленно прошел в комнату отдыха. Если все это и можно как-то пережить, то только после чашки кофе. Когда Патрик переступил порог тесной желтой комнаты, где, ко всему прочему, в это время года бывало довольно душно, Йоста и Анника стояли возле кофейного аппарата.

Йоста похлопал Патрика по плечу. Он знал, как неловко бывало тому накануне встречи с прессой. Не успел Хедстрём наполнить чашку, как звук быстрых шагов заставил его вскинуть голову. Мельберг вошел в комнату отдыха, чеканя шаг, так что волосы на его висках вздрагивали.

– Мы возьмем кофе в конференц-зал, хорошо?

Патрик и Йоста обменялись быстрыми взглядами.

– Ты хочешь участвовать в пресс-конференции?

– Да, а тебя это удивляет?

– Да нет, просто мы думали…

Патрик замолчал и прокашлялся. Мельберг, как всегда, непредсказуем.

– Ну хорошо, все в сборе?

Анника кивнула.

– Остальные в конференц-зале. У тебя есть последняя информация?

– Я когда-нибудь не был в курсе дела? – фыркнул Бертиль.

Никто не ответил.

Патрик и Йоста пошли за Мельбергом. В конференц-зале, наверное, страшная теснота, но других вариантов нет. Отделение полиции маленькое и на редкость плохо спланировано.

Бертиль с удивлением отметил, что кроме местной прессы в зале были представители крупных общенациональных СМИ – «Экспрессен», TV4, «Афтонбладет», SVT – яблоку негде упасть. Сразу посыпались вопросы, но Патрик поднял руку, призывая журналистов к порядку, что, к его удивлению, сработало.

– Бертиль Мельберг, начальник отделения полиции в Танумсхеде.

Хедстрём не смел поднять глаза на журналистов. Только прошептал стоявшему рядом Йосте уголками рта:

– Он вообще в курсе?

Тот пожал плечами.

– Сейчас посмотрим.

Один из журналистов в конце зала поднял руку. Знакомое лицо – Чьель из «Бохусленингена».

– На каком этапе находится расследование? Что-нибудь есть на текущий момент – имена, факты…

Мельберг торжественно откашлялся и подтянулся. Привычным движением откинул на лысину упавшие на бок волосы.

– Как вы, наверное, понимаете, подробностей я разглашать не могу. Из того, что известно на данный момент, – да, именно Рольф Стенкло найден мертвым в галерее на Галербакене. В последний раз его видели живым в субботу вечером, а тело обнаружили вчера утром. Так что мы предполагаем, что его убили в ночь на воскресенье.

– Он был застрелен? – спросил репортер «Экспрессен». – Мы что-то слышали об этом.

Мельберг взял театральную паузу. Патрик затаил дыхание. Наблюдать, как шеф ведет пресс-конференцию, все равно что смотреть автомобильную аварию в замедленной съемке.

– В интересах следствия я не могу разглашать эту информацию. Кроме того, судебно-медицинское вскрытие с последующим составлением протокола еще не проведено, а значит, комментировать причину смерти рано.

Патрик вздохнул с облегчением. Мельберг выглядел совсем неплохо, особенно с учетом его вчерашнего отсутствия. С другой стороны, Хедстрёма не удивило, что машина слухов уже запущена. Строить догадки, опережая следствие, свойственно человеческой природе.

Репортер «Афтонбладет» лихорадочно замахал рукой. Молодой человек, которого Патрик узнал по голосу.

– Существует ли связь между убийством Рольфа Стенкло и его деятельностью в клубе «Бланш»? В последнее время о клубе ходили разные слухи…

Мельберг растерянно посмотрел на журналиста. Очевидно, он понятия не имел, о чем говорит это парень. Патрик мысленно выругался и наклонился к Йосте, чтобы высказать, что думает по этому поводу, как вдруг замер, увидев в дверях Аннику. Она решительно шагнула в зал, взяла Йосту за руку и вытащила в коридор, кивком пригласив Патрика следовать за ними. Мартин и Паула уже ждали там. Судя по выражению их лиц, произошло нечто ужасное.

– Мы вынуждены отменить пресс-конференцию, – сказала Анника.

Ее раскрасневшееся лицо подействовало на Патрика как удар в солнечное сплетение. Мало что могло вывести Аннику из равновесия.

– Машины готовы, едем прямо сейчас, – мрачно объявил Мартин и тяжело вздохнул: – Что-то произошло на Шелерё.

Когда он изложил Патрику, что было известно на тот момент, у того от ужаса пересохло во рту.

– Заводите машины. Я отменю пресс-конференцию и присоединюсь к вам.

На негнущихся ногах он снова переступил порог слишком маленького зала. Пошептался с Мельбергом и объявил с дрожью в голосе:

– Мы вынуждены прервать пресс-конференцию. Произошло нечто, требующее нашего немедленного участия.

По залу пробежал ропот. Журналисты вытянули шеи, боясь что-то пропустить. Ничего не поделаешь, хаос – нормальное состояние отделения полиции. Теперь все они отправляются на Шелерё, навстречу очередному кошмару.

Стокгольм, 1980 год

Лола любила их. Они были пестрой