Размышляя о своих мотивах и чужих бедах, почти не заметил как пришли к нужному месту.

- Вроде здесь? – прошептал сам себе, оглядываясь.

Перед нами предстало все, что уцелело после нападения Пустых и пожаров. Всего лишь пять домов, наполовину целая улочка, когда-то бывшая тупиком.

Медленно пройдясь от одного дома к другому, я нашел один единственный, где еще чувствовалось, что еще кто-то живет. Это оказался даже не целый дом, а его оставшаяся после пожара половина.

Когда-то это был хороший, одноэтажный дом, из тонких, но крепких бревен. А теперь правая часть предстала угольками и обгоревшим остовом, а левая, покосившуюся, но еще крепкую половину.

Не дом, а карикатурная пародия на него, полусгоревшее чудовище, которое почему то еще стоит. В любом другом месте это было бы обычное зрелище, но здесь такой дом наводил еще больше жути. Здесь неуютно, неприятно и хочется уйти.

Ставни на окнах перекрыты досками крест накрест и заколочены. Из-за того что дом покосился, толстую дверь немного вывернуло наружу и намертво заклинило. Там осталась лишь щель, пригодная пролезть разве ребенку. О, теперь понимаю, почему они его выбрали.

Подойдя вплотную, я присел на корточки и заглянул внутрь.

Темная обстановка когда-то главной комнаты дома. В центре квадратный очаг, рядом груда обломков из округи для дров. Один котелок висит над открытым очагом, черный от сажи и копоти. И две груды тряпок в роли постелей и одеял одновременно.

Я нечаянно глубоко вдохнул носом и чихнул. Прикрывая нос длинным рукавом, отступил от щели. Все из-за запаха, ужасно пахнет гарью! Невыносимо сконцентрированный запах жженого дерева, лака и краски, оставшийся от сгоревшей половины дома и поселившейся плотным дурманом в оставшейся целой половине.

Жить здесь было бы невыносимо, для обычного человека после сна в таком месте голова бы кругом шла. Для пробужденного терпимо, но приятного наверняка мало. Единственный плюс этого убежища – какая никакая безопасность.

Для двух детей, переживших бедствие, это наверняка единственное и самое важное чувство, которое они искали и вожделели при поиске жилья. Чтобы было безопасно и никто не мог к ним пролезть.

Идя сюда, я думал встретить Кенсея у него дома, дождавшись вечера, но сейчас передумал. Даже не в запахе дело или в трудности прохода.

Просто представив себя на их месте, это последнее, что я бы желал. Появление чужаков в единственном месте, которое считаешь безопасным – это приглашение к враждебности.

Провалить разговор еще до начала? Даже не важные переговоры, а просто разговор с детьми? От подобной сцены в голове чуть не фыркнул вслух. Поступи я так и отец бы от стыда повесился посреди зала Совета.

Если бы я его ненавидел, стоило бы так и сделать. Но он, к сожалению многих, пускай немного черствый и жуткий, но нормальный мужик. Хотя по меркам Мира Людей он был мне пра-пра дедом по возрасту? К черту такие мысли, даже не собираюсь вновь об этом задумываться. Тут треть душ - ходячие ископаемые.

- Я хотел подождать здесь, но передумал. Идем отсюда, - бросил я двум охранникам, разворачиваясь на пятках. – Потом вы двое придете и приведете ко мне Кенсея, когда солнце сядет. С девчонкой, если он захочет. И без грубости.

- Слушаемся, - кивнули мне в ответ.

***

В главной комнате снятого дома.

Масляные лампы в кованных железных держателях отлично освещают большую комнату. Здесь может разместиться два десятка гостей с комфортом и еще место останется. На теплом полу расстелены ворсистые ковры теплых цветов с ненавязчивым узором.

На коврах низкие стулья практически без ножек, а рядом много больших подушек и низких столиков. Это место отдыха и тихих разговоров. Даже каждый источник света здесь установлен так, чтобы не слепить или освещать все, а создавать приятный теплый полумрак с оранжевыми оттенками.

В дальнем конце от дверей, почти вплотную к стене стоит высокая большая и раздвижная бумажная перегородка. Она светлая, как новенький холст, и по сути холстом и является.

На гладкой поверхности расписаны пейзажи гор и рек с чистым голубым небом. Такие «перегородки» часто используют не для разделения комнаты, а как предмет, который впишется в любой интерьер, скорее не мебель, а предмет искусства. Живописи или каллиграфии. А иногда и того и другого сразу.

И прямо на фоне красоты кисти художника установлен небольшой и мягкий стул без ножек, но с такой богато украшенной спинкой и бархатным сиденьем, что больше смахивает на трон. С него видна вся комната как на ладони. На нем-то я и развалился, скрестив ноги и в кои-то веки потягивая вино вместо чая.

В Сейретей в почете саке всех сортов, чай и совсем немного любителей кофе. Вино там не в фаворе, в поместье Окикиба так и не появляется, так что это мой шанс посмаковать перед возвращением.

Покачивая в ладони черную пиалу с узорами цветов из серебра, полную алого вина, отпиваю по маленькому глотку время от времени.

Красное и сладкое, совсем капельку дурманит голову и дразнит рецепторы немного пряным ароматом. В Обществе Душ хватает энтузиастов, готовых вложить века личного времени в свое любимое дело. Это касается и вина. Никакое элитное вино Мира Живых не сравнится с элитным здесь.

Требуются немалая сила воли, чтобы не пить этот нектар богов залпом, до тех пор, пока не отрубишься. Это, кстати, одно из любимых занятий моих ровесников аристократов.

Правда они предпочитают саке или странные на мой вкус коктейли. Типа чайное саке или фруктовое, саке с цветами, со льдом или почти кипящее с сиропом… По-моему они могут добавить в саке все, что можно проглотить.

Короче говоря, кутить на полную мои сверстники могут, умеют, практикуют. Вне приемов, где все чинно и строго, конечно. Те, кого не тренируют до смерти в надежде на становление шинигами.

Эти ребята уже больше похожи на меня. Серьезные не по возрасту и уже готовые к взрослой жизни, включая настоящие сражения насмерть. Они уже знают, какое дерьмо поджидает за безопасными стенами и барьерами столицы.

Большинство из них пробуждены или готовятся к этому, как и к поступлению в Академию Духовных Искусств.

В тишине и покое, слушая только трепет пламени в лампах и тихих сверчков за пределами дома, я ждал, потягивая приятный напиток. И, наконец, дождался раньше, чем напился.

Тихий стук раздался в большой гостиной комнате. Раздвижные двери отъехали в стороны, открывая вид на Дайки и щуплую фигуру за его спиной.

-