между двумя листами образовалась щель. Я хватаюсь за угол листа и начинаю изо всех сил тянуть его на себя. У меня получается. Я упираюсь ботинком в один лист, а второй тяну руками. Между листами образуется просвет шириной около тридцати сантиметров, и я с трудом пытаюсь протиснуться в него, чувствуя, как пот и дождь жгут мне глаза. Я корчусь от боли, когда влажная древесина вонзается в подушечки пальцев, оставляя крошечные занозы. Затем ДСП, как наждачная бумага, царапает мне предплечья, и я наконец протискиваюсь. Я оказываюсь на темной стройке, а затем оборачиваюсь, чтобы оценить ущерб. Лист ДСП торчит и слегка покачивается на ветру. Я снова смотрю в темноту и начинаю нащупывать фонарь. Я поймаю тебя.

* * *

Проходит сорок минут, я стою на краю стройки у высокой кирпичной стены, отделяющей ее от ряда таунхаусов. Я не шевелюсь, переключаю рацию на тихий режим и прислушиваюсь.

Во время моей битвы с синим забором другие наряды полиции, находившиеся неподалеку, направились к нам. Если твои коллеги ведут пешую погоню, очевидно, что тебе необходимо присоединиться и помочь. По рации я узнала, что Дженна и Дейв поехали по дороге, параллельной той, на которой мы сейчас находимся, и остановились в дальнем конце стройки всего через несколько минут после того, как подозреваемый оказался на ее территории. Оказалось, что Грэм преследовал двух других подозреваемых, пока те бежали вокруг многоквартирного дома, но в итоге они скрылись за таким же забором, ограждающим другую часть той же стройки. Удивительно, но Грэм без труда перепрыгнул через баррикады и с того момента охранял ту часть стройки. Территория квадратная, и мы знаем, что подозреваемые находятся на ней. Через пятнадцать минут приезжают кинологи и обыскивают метр за метром, направляя собак во все уголки. Я вижу, как собаки бесшумно ищут, напоминая волков своим желанием напасть на след. Мало кто знает, что полицейские собаки лают только по команде. Они замечают сильный запах у кирпичной стены, то есть как раз в том мокром и грязном месте, где я стою все это время.

Прибыла команда кинологов. Я хочу напугать подозреваемых полицейскими собаками: вдруг так получится заставить их сдаться или хотя бы выманить их?

Я смотрю на верхнюю часть стены, где сырой мох поблескивает в огнях города. Напрягаю слух. Несколько минут назад я отчетливо слышала шорох, но с того момента все звуки затихли. Я знаю, что они там. Им больше негде прятаться. Собаки не могут поймать их, потому что не идут туда, куда не может добраться кинолог, а стена слишком высока даже для них. Я осматриваюсь в темноте и сдерживаю дрожь. Теперь, когда уровень адреналина в крови упал, стройка кажется мне страшной. Мое тело остыло, и стало холодно. Я устала стоять в грязи со следами гусениц экскаваторов. Решаю дать подозреваемым последний шанс сдаться. Отхожу на несколько метров от стены вглубь стройки, подношу рацию ко рту и тихо говорю:

– Кинологический отряд, кинологический отряд, это 215, прием!

Громкость убавлена до минимума, поэтому мне приходится прижимать рацию прямо к уху, чтобы услышать ответ.

– Говорите.

– Вы все еще на стройке?

– Собираемся выезжать на следующий вызов. Что вы хотели?

– Просто немного пошумите, если вас не затруднит.

– С удовольствием, 215.

Я улыбаюсь, и тут раздается лай собак. Кинологи находятся с другой стороны стройки, но даже оттуда грозный собачий лай прекрасно слышно.

Я кричу как можно громче:

– Отличные новости! Собак привели! Мы знаем, что вы здесь. Почему бы вам не сдаться до того, как я перекину собаку через стену?

Я прислушиваюсь. Неужели слышу какие-то звуки? Сложно понять, откуда они раздаются, но мне кажется, что я слышала шепот, за которым последовал удар.

Я заставила их задуматься. Собаки все еще лают, и я снова подношу рацию к губам:

– Отлично вышло, спасибо.

– Вас понял, 215.

Я тихо вздыхаю. Попытаться стоило. Иногда даже упоминание о собаке, не говоря уже о громком лае, заставляет подозреваемого сдаться. Я наступаю ботинком на комок грязи и связываюсь с диспетчерской.

– Это 215, прием!

– Говорите, 215.

– Что там с 99?

– Да, с нами только что связывались по поводу него. Вертолет будет у вас над головой через пару минут.

Я пристегиваю рацию к жилету и слышу в небе отдаленный рокот лопастей. Вертолет уже недалеко. В глубине души я боюсь, что за стеной на самом деле никого нет. Может, шорох и шепот просто послышались, а подозреваемые давно убежали? Вдруг я впустую стою здесь, утопая в грязи? Вдруг я впустую трачу время своих коллег? Я выбрасываю из головы подобные мысли и сквозь мерный рокот лопастей слышу сообщение по рации:

– Браво Экс-Рей, это Индия 99. Сейчас мы находимся к западу от Пемблтон-Хаус. Разрешаете связаться с офицерами на месте?

Уже не в первый раз я задумываюсь, каждый ли пилот вертолета обязан круто звучать по рации. Его голос спокойный и уверенный, и он бы прекрасно подошел громкоговорителю роскошного самолета, направляющегося в экзотическое место. В таких случаях обычно говорит не пилот, но он все равно отлично сгодился бы для этого.

– Индия 99, разрешаю.

– Спасибо, Би Экс. Офицеры у Пемблтон-Хаус, говорит Индия 99.

Я чувствую, как стучит мое сердце, когда готовлюсь ответить.

– Это 215 Би Экс. Говорите, 99.

– Мы над вами. Где, по вашим предположениям, могут находиться подозреваемые?

Хорошо, что я провела время с умом, ожидая их прибытия. Предвидя этот вопрос, я определила, где находится север. Ты всегда выглядишь жалко, когда не знаешь, что нужно делать. Однако кажешься особенно никчемной, когда на высоте 300 метров парит вертолет весом 3,5 тонны, обходящийся жителям Лондона в тысячу фунтов в час, а ты даже не можешь сориентироваться на местности.

– Итак, на Авери-роуд стоит ряд примерно из десяти таунхаусов, который находится к западу и слегка к северу от Пемблтон-Хаус. Таунхаусы граничат с северной стороной квадратной стройки. Мы полагаем, что трое подозреваемых мужского пола скрываются в саду примерно в середине ряда. Би Экс, есть ли офицеры с передней стороны домов?

Другой наряд отвечает еще до диспетчера:

– Да. Там дежурят полицейские на мотоциклах. Индия 99, номера домов от 54 до 66 по Авери-роуд.

– Это Индия 99, вас понял. Пусть офицеры остаются на своих местах, пока мы обыскиваем местность.

– Вас понял.

Я остаюсь на месте и смотрю на мигающие огни над головой. Прожектор не включен, и ничто не указывает на то, что вертолет парит над нами не просто так. Термальные камеры