Кто знает, как повернуло бы дальше, не окажись новый король столь слаб здоровьем…

Это все было немыслимо далеко от Лондона и тревог английской королевы Елизаветы, если бы только не касалось ее напрямую из-за притязаний новой королевы Франции Марии Стюарт на корону Тюдоров.

Жарко… Лето в разгаре, самое время уклониться от королевских обязанностей и немного отдохнуть. Править Англией даже при помощи такого умницы, как Сесил, оказалось нелегко. Одно дело королевские парадные выходы и совсем другое ежедневные скучные дела, корпение над бумагами, многочасовые советы. Но Елизавета дала себе слово стать именно правительницей, а не просто царствующей особой. У нее нет (и не скоро будет!) супруга, на которого можно переложить часть обязанностей, все приходится самой. Роберт Дадли подставлять плечо в делах не спешил, ему куда больше нравилось блистать. Елизавета радовалась, хорошо что есть такие помощники, как Уильям Сесил!

Но правила же Шотландией за свою дочь, живущую в Париже, королева-мать Мария де Гиз, неужели Елизавета не сможет делать этого в Англии? У самой молодой королевы это сомнений не вызывало, беспокоило только одно – она должна успеть! Успеть стать настоящей королевой для своего народа, пока у Генриха Французского не возникло желания силой посадить на английский трон свою шотландскую невестку Марию Стюарт.

Эти беспокойные мысли даже в жару не оставляли Елизавету. Ей некогда отдыхать, каждый подаренный судьбой день, каждый час молодая королева норовила использовать в своих целях.

Увидев взмыленного гонца, королева побледнела, а при словах «Ваше Величество, вести из Франции…» кровь и вовсе отхлынула от головы, а сердце, словно оторвавшись, ухнуло вниз. Неужели?! Едва удержавшись на ногах, кивнула: «Пусть войдет», – и опустилась в кресло – коленки подкашивались. Неужели Генрих все же решил вступиться за свою невестку? Но к Франции присоединится Испания, там еще не забыли, что совсем недавно на английском престоле была королева-католичка. Елизавету охватило отчаяние, казалось, вся Европа встала против.

Вошедший гонец действительно был весь в пыли, но весть слишком важная, чтобы соблюдать дворцовый этикет даже перед королевой.

– Ваше Величество, король Франции Генрих II…

Хотелось крикнуть самой: «Объявил мне войну?!» Но услышала такое, что заставило вскочить.

– …получил смертельную рану в поединке на рыцарском турнире.

– Что?!

– Вряд ли выживет…

Он рассказывал, что капитан шотландских гвардейцев Монтгомери во время рыцарского поединка, до которых Генрих весьма охоч, так неловко хватил короля своим копьем с уже сломанным древком, что оно пробило королевский шлем, а обломки вонзились Генриху в глаз.

Елизавета слышала и не слышала. Мысли метались в голове, как мыши, застигнутые котом на кухне. С одной стороны, это означало, что французскому королю да и двору в целом будет какое-то время не до Англии и у нее есть передышка. С другой… Если Генрих умрет, то королем Франции станет Франциск, а королевой… ненавистная Мария Стюарт!

Елизавета с трудом очнулась, махнула рукой:

– Идите.

И снова оставалось только ждать. Правда, недолго. Даже могучий организм Генриха не в силах существовать с обломком в голове. Через несколько дней принесли весть, что король Франции Генрих II отошел в мир иной, и состоялась коронация нового короля Франциска и королевы Марии.

Елизавета выслушала сообщение молча, так же молча кивнула и пошла прочь по аллее парка, где прогуливалась. Сесил жестом остановил даже придворных дам, призывая держаться чуть в стороне. Королева должна побыть одна, ей нужно осознать произошедшее.

Елизавете бы радоваться гибели того, кто мог угрожать безопасности ее страны, но смерть Генриха делала королевой Марию Стюарт, а значит, давало ей возможность угрожать уже самой. Кулачки Бесс сжались так, что на ладонях еще долго были видны красные полоски от ногтей. Ну почему судьба дает одним все и сразу, а другим за каждый день существования приходится бороться?! Нет, Елизавета не роптала, даже не завидовала сестре-сопернице, это будет позже, тогда она пыталась понять, почему Провидение щедро к Марии и столь строго к ней самой.

Ведь почему-то же им изначально дано так неодинаково! Там, где Елизавете приходилось добиваться чем-то жертвуя, Мария получала как подарок. Ей было пять дней, когда после внезапной смерти отца судьба сделала кроху королевой Шотландии. Пусть не слишком богатой, раздираемой противоречиями страны, но королевой сразу и безо всяких оговорок, сомнений в законности и прочих глупостей. А потом с двенадцати лет Париж и в шестнадцать замужество за дофином французской короны. Конечно, наследник Франциск не из самых завидных мужчин, он младше своей супруги, болен и очень слаб, но он наследник. Хотя теперь уже король.

И Марии достаточно просто блистать в качестве королевы, обожаемой мужем и двором. У Елизаветы, хотя она значительно старше, нет мужа и обожания двора пока не наблюдается. Вдруг ее взяло зло. Судьбе не угодно дать ей все, как дано Марии? Возьмет сама! Первый шаг сделан, корона у нее есть, любовь своего народа завоюет, двор будет поклоняться ей, королеве Англии, а что до мужа… то без него можно прожить! Если Елизавете не выйти замуж так, как Марии, за наследника престола, или другой Марии, сестре, за короля Испании, то не стоит выходить вовсе. Заглянув в свою душу, Елизавета честно созналась, что связывать себя узами брака с тем же Филиппом Испанским ей вовсе не хочется. Но главное – ее сердце безвозвратно и надолго отдано Роберту Дадли.

И она постаралась выбросить из головы мысли о замужестве, постаравшись думать о возможной угрозе со стороны Марии Стюарт. Угроза есть и нешуточная, потому расслабляться не стоило. Что ж, пусть новая королева Франции попробует отнять у нее английскую корону, если ей мало двух других! Еще посмотрим, как получится!

Сесил был куда практичней в своих замыслах:

– Ваше Величество, в Шотландии не слишком любят Стюартов, и там много наших людей… В Эдинбурге готовы подписать от имени королевы отказ от претензий на английский трон…

Шотландией предстояло заняться вплотную, ее королева Мария Стюарт хоть и объявила о своих претензиях на английскую корону тоже, не делала ни единого движения, чтобы эти претензии поддержать делом. Тем временем сам Сесил не дремал. Мария Стюарт далеко во Франции, ее мать, тоже Мария, только де Гиз, слишком нелюбима в собственной стране, чтобы этим не воспользоваться. А еще в Шотландии есть бастард, на помощь которого стоило рассчитывать – сводный брат королевы граф Меррей.

Король Шотландии Яков V был весьма любвеобилен и плодовит, помимо законных детей от Марии де Гиз он оставил и несколько бастардов, однако дав им свое имя и вполне приличное положение. На одного из таких – Джеймса Стюарта графа Меррея, рожденного королю Маргаритой Дуглас, и рассчитывал Сесил. Оснований любить Марию де Гиз и ее пребывавшую во Франции дочь у Джеймса не было никаких, зато его самого весьма почитали шотландские лорды. Если помочь Меррею попасть на шотландский трон, он никогда не покусится на английский.