– А дверка-то закрыта, – присвистнул Карасев. За сегодняшний день он уже не первый раз оказывался в закрытом помещении без всякой надежды в ближайшее время из него выбраться.

Вот и сейчас он смотрел на дверь, не понимая, что в ней не так. И, только взявшись за ручку, догадался: «Не было замка. Днем был, а теперь даже следов от прежнего замка не осталось. Ни одной дырочки, ни одного гвоздика».

Толик подергал за ручку, но это ничего не дало.

– Попали, – прошептал он.

– Бежим отсюда! – в коридоре появилась Светка. – Больше я на его шуточки не куплюсь.

Она по-деловому отстранила Карасева и пошарила рукой по двери.

– Что за черт! – выкрикнула она с досадой. – Хватит над нами издеваться!

– Интересно, – рядом с ней появилась Зима, – кто еще над кем издевался…

– Ой, подумаешь, – отмахнулась Сухоребрая, – пошутить нельзя. Разочек мел маслом намазали… Что же, за это убивать? А пищалки под тряпку мы не только математику подкладывали. Фокус с ломающейся указкой до этого на литераторше проверяли. И ничего, жива!

– Ее очередь еще придет, – мрачно предрек Толик.

– На себя посмотри! – накинулась на него Светка. – «Маленькая рыбка, жареный карась!» Чего это ты в святоши заделался? Как будто не ты сорвал урок в третьем классе? Марина Яковлевна потом плакала.

– Ты бы еще детский сад вспомнила!

– А вы подеритесь, – ехидно заметила Лысогорова.

Но подраться они не успели.

С той стороны двери звякнули ключами, проскрипел невидимый замок, и дверь чуть приоткрылась. Девчонки бросились обратно в комнату, Толик заскочил в ванную и встал за шторкой.

В прихожей кто-то долго вздыхал, шарил рукой по обоям. Загорелся тусклый свет. Шлепая тапочками, человек прошел по коридору. Полилась вода на кухне.

Толик присел на край ванны. Даже если сюда войдут, то его не увидят. В ванной стоял непроглядный мрак. А вот девчонки вряд ли смогут спрятаться в полупустой комнате…

Что-то больно уперлось ему в живот, отчего Карасев чуть не свалился на пол. В панике он стал копаться в своих свитерах и наткнулся на книжку. В темноте разглядеть обложку было нереально. Но Толик голову давал на отсечение, что это учебник математики. Он собирался запустить им в кота, но потом передумал и, видимо, машинально спрятал под свитер.

Резкий свет резанул Карасева по глазам. Он даже вскочить не успел, как кто-то сгреб его за шиворот и вытащил из-за шторки.

– Я так и думал, что ты сюда залезешь!

От испуга Толик решил, что перед ним снова оказался математик. Но это был не Павел Сергеевич, а его родной брат Петр Сергеевич.

– Что ты тут делаешь? – продолжал вопить он.

– Сижу, – честно признался Толик, пряча учебник обратно под свитер. – Нас здесь заперли.

– Нас? – Петр Сергеевич оттолкнул от себя Карасева и попятился к входной двери. – Вас здесь много?

– Достаточно! – Толик незаметно кивнул выглянувшим из комнаты девчонкам, и те снова спрятались. – Мы все знаем! И мы сейчас пойдем в милицию!

– Да я вас сам в милицию отведу! – неуверенно пробормотал Бледный и бросился к выходу, но Карасев опередил его.

– Нет! Рассказывайте! Потом вы сможете отсюда уйти!

– Я ничего не знаю, – заканючил Петр Сергеевич. – Он умер год назад, и больше я его не видел!

– Врать нехорошо! – произнес за их спинами замогильный голос. Даже Толик испугался, а Петр Сергеевич зажмурился и втянул голову в плечи.

– Не знаю, не знаю, – как заклинание повторял Бледный-младший. – Паша пришел, сказал, что ему нужна помощь. Что нужно ходить, кормить кота и приказывать ему искать учеников из его класса. Я все делал, но кот не справлялся с заданиями. А потом… – Петр Сергеевич вдруг уткнулся лицом в ладони, плечи его задрожали.

– Не задерживай нас! – выла Сухоребрая, приложив к губам горлышко трехлитровой банки, отчего голос ее становился громоподобным.

– Паша был хорошим, – скороговоркой забормотал Петр Сергеевич. – Он всегда был самым сильным, мудрым и справедливым. Но он никогда не умел общаться с людьми. Паше все говорили, что ему нужно идти в науку, но он захотел пойти в школу. Он всегда хотел быть похожим на отца. А папа был талантливейшим педагогом. Зачем? Зачем Паша туда пошел? – Толик испугался, что Бледный-младший сейчас устроит истерику. – Его все отговаривали! Но Паша был упрямым, никого не слушал. Сколько он сменил школ! У него ничего не получалось, и ученики это чувствовали! – Плечи у Петра Сергеевича снова затряслись.

– Дальше! – неумолимым судьей стояла у него над душой Светка.

– С каждым годом он становился все мрачнее, все больше ненавидел свою работу. А потом вдруг умер. Почему-то все решили, что это самоубийство. – Петр Сергеевич неожиданно вцепился в руку Толику. – Но это было не самоубийство! Он умер. У него не выдержало сердце. Мне не верили, вот и пришлось хоронить его подальше отсюда. – Карасев вспомнил, что ребята не нашли на кладбище могилу математика. Так вот, оказывается, в чем дело! – И Паша обиделся, – продолжал бормотать брат. – Сказал, что не может успокоиться, пока не отомстит. Но кому? Говорит, что все подготовил. Что специально ждал этого часа.

– А когда ему обратно возвращаться, не сказал? – дрогнувшим голосом спросил Карасев.

– Никуда он не пойдет! – Бледный-младший вскинул на Толика сумасшедшие глаза. – Он пришел навсегда! Никто не скроется от его карающей руки. Вы за все ответите!

Еще секунду назад Петр Сергеевич был жалкий и поникший. Сейчас же плечи его расправились, глаза горели, пальцы все сильнее и сильнее сжимали плечо Толика.

– Пустите меня! – заорал Карасев, пытаясь отцепить эти намертво сжатые пальцы.

В комнате что-то разбилось. Петр Сергеевич вздрогнул и испуганно убрал руки.

– Все хорошо, все хорошо, – забормотал он, бросаясь в комнату. На пороге он столкнулся с девчонками.

– Вы что здесь делаете? – Петр Сергеевич раскинул руки, как будто собирался схватить девчонок, а потом улететь с ними в неизвестном направлении. – А-а-а! Я вас знаю! Вы все покойники!

Девчонки завизжали, и их крик перекрыл слова Бледного-младшего.

Толик понял, что если они сейчас не уйдут, то случится что-то страшное. Он вновь побежал к двери. На этот раз замок оказался на месте.

На улице уже стемнело. Веселые огоньки фонарей исчезли, погас свет в окнах. Двор стал таким же темным и невзрачным, как и все остальные дворы.

– Ну и семейка, – тяжело переводила дух Сухоребрая. – Как таких только в учителя берут…

– Ты тоже не ангел, – охладил ее пыл Карасев. – С такими учениками любой учитель сбрендит.

– Ой, на себя посмотри, маленькая рыбка, – фыркнула Светка. – Нечего мне тут мораль читать.