— Он просил за мной присмотреть? Да или нет?

— Да. Но…

— Никаких «но»!

— Ты не думала, что у его просьбы может быть несколько иная причина?

— И какая же? — поинтересовалась Лили с нескрываемым скепсисом.

— Дать мне возможность побыть с тобой рядом. Не ты ли говорила, будто он всерьез полагает меня твоим тайным воздыхателем?

Лилиана даже задохнулась от возмущения, но сразу взяла себя в руки и очаровательно улыбнулась:

— И что же ты? Почему ты согласился на его предложение?

— Комфорт не кажется тебе достойной причиной?

— Лео!

— К тому же здесь есть ты, а во втором классе тебя нет.

— Красивые слова! Но как я могу тебе теперь доверять, зная, что ты шпионишь за мной по поручению отца? Скажи, как?!

— Вздор, — поморщился я. — Шпионить за тобой не входит в мои планы. Просто помогу с багажом, на этом и расстанемся, раз тебе так неприятно мое общество. У меня очень насыщенный график.

Лилиана взяла ридикюль и демонстративно пересела на противоположную сторону вагона. Я не менее демонстративно отвернулся к окну. Не имело ровным счетом никакого значения, с какого расстояния не будет разговаривать со мной моя попутчица. Поезд уже тронулся, выйти на перрон она не могла.

К тому же нет ничего хуже, чем зевать и клевать носом во время разговора с привлекательной особой противоположного пола, а размеренное покачивание вагона очень скоро нагнало на меня сонливость, и глаза начали слипаться сами собой. Я задремал.

Ну, как задремал? Уснул, да так и проспал весь путь до Нового Вавилона. Все восемь часов. Нервы. Это все нервы. Должно быть, так.

Проснулся уже в столице на Западном вокзале. Лилиана вновь сидела напротив и смотрела на меня с непонятным выражением лица.

— И кто за кем должен присматривать? — с укором поинтересовалась она. — Ты продрых всю дорогу!

Я сонно кивнул, потер ладонями лицо, потом привел железное оправдание:

— Ты ведь не нуждаешься в моей опеке, верно? И я в этом вопросе с тобой полностью солидарен.

— Отец точно просил тебя приглядеть за мной? — даже засомневалась Лили в своих подозрениях.

Но я опускаться до откровенной лжи не стал.

— Он просто хотел знать, в каком отеле ты остановишься. Разве можно было отказать ему в такой малости?

— Возмутительно! — рассерженной кошкой фыркнула Лили и отвернулась к окну. Я не обиделся. Поезд ехал по городу, и Лилиане куда интересней было любоваться видами императорского парка, нежели созерцать мою помятую физиономию, вне зависимости от того, помирились мы или нет.

Когда состав въехал на территорию Центрального вокзала, я впервые за всю поездку поднялся из кресла и размял ноги. Утомленная долгой дорогой почтенная публика на меня даже не взглянула.

Раздался длинный гудок, шлейф дыма накрыл вагон, и паровоз начал замедлять свой бег. Не прошло и минуты, как мы въехали в крытый привокзальный павильон, и поезд остановился у перрона.

— Где твой багаж? — спросил я у Лилианы.

— Мне не нужна твоя помощь! — отрезала она. — Ты ведь такой занятой человек!

— Ну, время угостить тебя лучшими профитролями в столице у меня найдется, — забросил я удочку, и спутница сменила гнев на милость.

— Хорошо, веди, — согласилась она, взяв меня под руку.

Как мне показалось, Лилиана просто растерялась от увиденного. И немудрено — на неподготовленного человека Центральный вокзал Нового Вавилона производил неизгладимое впечатление. Город в городе, паровой котел огромного транспортного механизма империи. Железнодорожные ветки соединяли его с морским портом и портом дирижаблей; огромный зал заполняли приезжие со всего мира, и уверен — среди них были не только люди.

Ароматы парфюма, незнакомой еды, табака и пота окружили нас со всех сторон, и я поспешил увести Лили из этой сутолоки в более спокойное место.

— Куда мы идем? — спросила моя спутница, с тревогой оглядываясь по сторонам; я буквально слышал, как встревоженно колотится ее сердце. Лилиана цепко держала меня за левую руку, словно боялась отпустить и затеряться в беспокойном море людей.

В правой руке я нес ее дорожный чемодан, легкий и плоский. Если выставить перед собой острый угол, то таким багажом чрезвычайно удобно прокладывать дорогу в толпе.

— Лео! — дернула меня за руку Лили. — Куда ты меня ведешь?

— Уже привел, — указал я на вокзальное кафе, где любил бывать ребенком. Мы с отцом никогда никуда не ездили, он просто имел обыкновение встречаться на вокзале с нужными людьми.

Не без труда, но нам все уже удалось отыскать свободный столик; я убрал чемодан под стул, велел Лили присматривать за ним, а сам отправился в буфет. Принес поднос с двумя чашками кофе и корзинкой профитролей. На покупку этого угощения ушла изрядная часть остававшихся в бумажнике денег, но я по этому поводу ничуть не переживал. Мои финансовые затруднения подходили к концу.

В отличие от папы, на вокзале я собирался повстречаться не с каким-нибудь социалистом или анархо-христианином, а с собственным поверенным. Помимо восстановленного паспорта тот должен был принести немного наличности и новую чековую книжку. По крайней мере, я очень на это рассчитывал. Новый Вавилон не слишком снисходителен к бродяге без денег и документов.

Чашка кофе и несколько профитролей подействовали на Лили самым положительным образом. Бледное лицо порозовело, моя спутница перестала встревоженно озираться по сторонам, успокоилась и с нескрываемым интересом разглядывала сновавших внизу людей. Кафе располагалось на втором этаже, вокзал отсюда просматривался от билетных касс и до выхода на платформы.

Именно поэтому я заметил поверенного задолго до того, как нескладный выпускник не самого престижного учебного заведения подошел к винтовой лестнице и стал подниматься в кафе. Слежки за ним не было. По крайней мере, никто подозрительный мне на глаза не попался.

— Сейчас вернусь, — предупредил я Лилиану и направился к бестолково озиравшемуся у буфета пареньку.

— Виконт! — встрепенулся тот при моем приближении.

— Тише! — потребовал я, склонился над витриной и спросил: — Все готово?

Вместо ответа поверенный протянул газетный сверток:

— Да.

— Кто-нибудь мною интересовался?

Поверенный покачал головой и замялся, но все же произнес:

— Среди кредиторов ходят упорные слухи о вашей кончине. Поговаривают, будто я скрываю это, пользуясь отсутствием близких родственников. Пока ваши подписи никто не оспаривает, но, быть может…

— Нет! — отрезал я. — Пока эти кровососы исправно получают платежи, никто бучу поднимать не станет. Так что ты со мной не встречался, а все инструкции по-прежнему приходят почтовыми отправлениями. Ясно?