– Это звонил Кирпичников. Готовы анализы Антонины. У нее в крови не пойми что! «Чертовщина», – так отец выразился. По небольшому количеству параметров есть совпадение с результатами Афанасия. В остальном безумный коктейль, но иной, чем у старшего брата.

– Похоже, дело не в одном Афанасии, – подвел черту Костин, – хотят убрать всю семью медиков.

– Сергей Леонидович обратился в полицию? – спросила я.

– Нет, – отрезал Макс.

– Почему? – удивился Костин.

Вульф сел в кресло.

– Мне он сказал: «Ищите скорей. Если я вызову полицейских, те вмиг газетам сообщат, к моему дому примчится пресса. Поднимется шум. Пациенты разбегутся. Сейчас есть большой выбор, где лечиться. Я хороший врач, у меня прекрасная клиника. Но я существую в режиме жесткой конкуренции. Понимаете, что начнется? Журналистов хлебом не корми, подавай им страшные истории. Прямо вижу заголовок „Проклятие семьи Кирпичниковых“. Навыдумывают, нагромоздят фантазии на ложь. Возможно, Тоне просто стало плохо».

– Симптомы были не как у Афанасия? – уточнила я. – На эпилепсию не походило?

Макс нахмурился.

– Я попросил Сергея подробно описать, что предшествовало ее болезни. Записал его рассказ. Вот.

Муж положил на стол телефон, я услышала голос Кирпичникова:

«Чушь дочь не несла, выглядела обычно, только ела много. Выпила кофе. Потом сказала: „Что-то спать хочется“. Я отреагировал мгновенно.

– Тебе лучше не ложиться, пройдись быстрым шагом по лесу километра три. Мы же договорились: ты активно сбрасываешь вес. И не надо так много жрать. Слопала четыре полные тарелки!

Антонина стала отбиваться.

– Диетолог разрешил мне белок, а вот углеводы, жиры ограничил. Я ела только мясо и паштет! Картошку не тронула! Хлеб тоже!

– А подлива? – напомнил отец.

– Она томатная, – возразила дочка, – никто из вас ее не любит. Мне нельзя есть соус на сметане. Вы бефстроганов уплетали с бешамелью. А я ела курятину в томате. Очень ее люблю.

– Ага, еще паштет, – возмутился отец, – целую миску убрала, когда Фасю в морг увозили. Жрала без устали. Противно смотреть!

Антонина меня слушала, безостановочно зевала, в конце концов легла на диван и заявила:

– Плевать на фигуру! Я сплю.

Я попытался вразумить дочь.

– Жалуешься, что никак замуж не выйдешь, кавалеров нет. Сбрось вес, они и появятся. Вставай, ступай на прогулку.

– Ой, папа, не сейчас, – сказала дочь и заснула.

– Перестань ее шпынять, – попросил Николай, – толстая, и ладно.

Я разозлился еще сильнее. И это говорит врач! Диабет второго типа, больные суставы… Дальше перечислять? Кроме того, дочь мечтает опять замуж выйти, а никак не получается.

Мы довольно долго обсуждали полноту Антонины с особым рвением. Вели беседу, потому что не хотели говорить о смерти Афанасия. Оставили дочь спать на диване, ушли на террасу, потом приехала перевозка за телом Афанасия. Не стоит считать нас бездушными сволочами, сын умер, а отец и его лучший друг говорят о полноте Антонины. Нам было плохо, поэтому мы старательно избегали говорить о парне, я элементарно боялся разрыдаться. Аля свалилась в спальне на кровать, а мы с Колей об ожирении Тони вели речь. Когда санитары появились, я подумал, что Антонине и Пете нужно брата до машины проводить. Ну и пошел будить дочь. Вот такие дела, значит. Вам о госпитализации Тони сообщил, когда анализы получил и возникло подозрение, что отравили сына и дочь чем-то похожим. Может, даже одинаковым».

Макс взял телефон.

– Все.

– Почему ты его не спросил, по какой причине Афанасий попал в лесную школу? – удивилась я.

Вульф пожал плечами.

– Нюх ищейки мне подсказал: не надо, лучше поговорить с людьми в «Розовой Луне». Нынешняя хозяйка, возможно, все знает.

– Рада, что о нашем медцентре решил написать популярный журнал, – заулыбалась Ксения Трофимовна, – сейчас с огромным удовольствием расскажу вам о санатории, ранее лесной школе, которую основал мой дед. Видели наши сосны?

– Они прекрасны, – сказала я.

– Что бы там ни говорили разные ученые мужи, а жизнь на свежем воздухе делает человека здоровым. И у нас необыкновенный бассейн, – пела хозяйка.

Я сидела с вежливой улыбкой на лице. Идея прикинуться мне журналисткой принадлежит Максу. Едва Вульф озвучил задание, как Филипп вцепился в клавиатуру, и менее чем за полчаса на полях интернета появилось издание «Врачи и люди». В разделе «наша история» можно прочитать, что проект существует около десяти лет. За это время он представил народу много докторов, медцентров, клиник, огромное количество интервью с врачами. Подписчиков у популярного журнала чуть больше миллиона.

Я только моргала, глядя, как Филипп вдохновенно создает то, чего никогда не существовало и существовать не будет.

После того как замечательный журнал появился в сети, Фил повесил на главной странице объявление: «Материалы доступны только подписчикам, регистрируйтесь». Надеюсь, вы понимаете, что никаких статей нет? А вот главная страница открыта, на ней есть сведения о подписчиках, фото главного редактора Ольги Глебовой (это я), хвалебные отзывы читателей и телефон для связи.

Глядя, как ловко Фил из ничего сделал «издание», я протянула:

– Думаю, в Сети такого немало.

– Тьма, – отмахнулся компьютерщик, – сляпают страницу и ждут подписчиков, указывают много способов оплаты, надеются, что кое-кто сбросит денежку. «Журналист», как правило, один человек, безработный или просто не желающий ничего делать, он принимается лазить по Инстаграмам звезд, беззастенчиво берет оттуда снимки знаменитостей и пишет под ними гадкие комментарии вроде: «Какая жирная тетка певица Таня». И пошло-поехало, народ потихоньку начинает к нему заходить, завистников, которые охотно принимаются обсуждать исполнительницу, хватает. Давай звони Розановой!

Мне ответила секретарь, она пообещала связаться с корреспондентом через полчаса. Не успела я повесить трубку городского телефона, как у Костина затрезвонил мобильный.

– Секретарь госпожи Глебовой слушает, – ответил Вовка, – конечно, в курсе. Ольга Ивановна хотела побеседовать с вами сегодня. Мы давно мечтали поговорить о «Розовой Луне». Наш главный редактор, она же хозяйка издания, может приехать через полтора часа.

И вот теперь я слушаю про бассейн, библиотеку, массаж.

Выждав минутку, когда Ксения Трофимовна остановилась, чтобы перевести дух, я быстро спросила:

– Наверное, у вас есть ветераны?

Ксения кивнула.

– Олеся Федосеева уже пять лет работает.

– Для нашего издания ветеран это тот, кто трудится два десятилетия, а то и больше, – объяснила я.