Барон Максимилиан уставился в газету, которую его слуга положил на изящный секретер в стиле Людовика Шестнадцатого. Глава клана Дракас дважды перечитал статью от начала до конца. Потом он сжал руки в кулаки и с такой силой ударил по секретеру, что его гнутые ножки затрещали.

— Что рассердило тебя, брат? — осведомилась баронесса Антония, которая, шурша юбками, вошла в комнату.

Максимилиан без слов протянул ей газету. Она медленно, не упуская ни одной подробности, прочла статью. В отличие от брата, Антония в первую очередь подумала не о том, кто из Дракас осмелился нарушить указания главы клана. Ее чувства были такими сильными и стремительными, что она не смогла их подавить.

Повелитель.

Стремление к нему и страх охватили ее подобно пламени. Она быстро посмотрела на брата. Догадался ли он, какие чувства на нее нахлынули? Нет, он по-прежнему стоял, согнувшись над газетой. Барон Максимилиан спрашивал себя, кто из его семьи посмел восстать против его воли. А может, это и вовсе был кто-то из нечистокровных? Тогда ему придется испытать гнев главы клана на собственной шкуре!

Баронесса тщательно закрыла свой разум, прежде чем предаться дальнейшим размышлениям.

Могло ли это и вправду означать, что повелитель наконец-то вернулся в Вену? Тогда почему она не ощутила его присутствия? Может быть, он скрывал свою мощную ауру, чтобы его не заметили Дракас? Но почему тогда он ничего не сообщил ей? Она верно служила ему и беспрекословно выполняла все его желания. За все эти годы он не раз убеждался в ее преданности. Она желала лишь одного — служить повелителю, чтобы однажды отправиться вместе с ним в Трансильванию и стать хозяйкой его замка, расположенного высоко в Карпатах.

Гневные слова барона Максимилиана заставили вампиршу очнуться от грез.

— Я буду пристально изучать разум каждого, пока не найду виновного! Я понимаю, что невозможно постоянно сдерживать свои желания. Мне знакома прелесть мгновения, которое наступает перед последним ударом сердца жертвы. Но это не оправдывает вампира, оставляющего трупы на улицах и тем самым привлекающего внимание полиции. Я не хочу сказать, что мы, Дракас, должны бояться людей. Однако каждый знает, что не стоит будить спящих псов.

Баронесса Антония лихорадочно соображала. Она не верила, что в этих убийствах был виноват кто-то из Дракас, но к каким выводам придет барон, если не найдет даже намека на то, кто это мог быть? Можно использовать одного из нечистокровных. Немного поработать над его разумом, а потом предъявить его барону. Она могла до такой степени исказить сознание своей жертвы, что в нем можно будет обнаружить лишь то, что внушила ему баронесса. Конечно же, после такого испытания нечистокровный не оправится. Его нужно будет уничтожить. Баронесса уже начала раздумывать над тем, кто подходил на роль жертвы, но тут ей в голову пришла та же мысль, что и вампирам клана Упири. Можно все свалить на белого волка Лицана! Нужно лишь придумать, как убедить в этом брата. Антония не смогла сдержать торжествующую улыбку. Повелитель будет доволен, если она избавится от оборотня, который постоянно виляет хвостом возле ирландской вампирши.

* * *

Вечер не задался. Он начался с того, что в одном из коридоров замка Иви чуть не столкнулась с Марией Луизой. Как и следовало ожидать, юная Дракас принялась жаловаться: теперь ее новое платье, наверно, безнадежно испорчено. Иви молча слушала ее гневную тираду, пока Мария Луиза не успокоилась и ее лицо снова не стало надменным.

— Впредь я бы попросила проявлять ко мне должное уважение! А теперь прочь с моих глаз, дитя!

Внезапно вампирша из клана Дракас замолчала. Возможно, лишь произнеся слово «дитя», она задумалась о его значении. Иви смогла проследить за ходом ее мыслей и прочла в них удивление, когда Мария Луиза осознала, что видит перед собой.

«Скажи что-нибудь! Отвлеки ее от этой мысли, иначе все закончится катастрофой!» — ворвался в мысли ирландской наследницы голос Сеймоура.

Иви присела в реверансе и с покорным видом склонила голову.

— Прости, этого больше не повторится, — сказала она и поспешила удалиться.

Волк последовал за ней.

«Ну надо же, какой изысканный ответ! — раздался в голове Лицана его сердитый голос. — До такого я бы никогда не додумался. Теперь внезапная мысль наверняка вылетит из головы Марии Луизы и никогда больше не вернется обратно».

Иви остановилась, сверкнув на него глазами.

— А что я, по-твоему, должна была сказать? Что все ирландские вампирши не растут и выглядят как девочки? Что это вполне нормально?

«Хотя бы».

— И тем самым вызвать у Марии Луизы вопрос, почему маленькая Лицана умеет читать ее мысли? Что, конечно, не усложнило бы все еще больше! — сказала Иви язвительно.

Сеймоур зарычал.

«Об этом я не подумал. Но я вижу, что дело принимает опасный оборот».

Вампирша задумчиво кивнула.

— Да, я тоже это вижу. Петля медленно, но неумолимо сужается вокруг нас.

«Мы должны вернуться в Ирландию, прежде чем нас заставят это сделать. Неужели мне нужно напоминать тебе о том, что главная опасность исходит не от Дракас?».

Иви подавила вздох.

— Нет, не нужно. Я тоже чувствую его тень. Она приближается, и я не хочу даже думать о том, что он надеется найти в Вене.

«Тебе известно, что он ищет тебя, хотя я все еще не могу понять, зачем ты ему понадобилась. Иви, я боюсь за тебя. Ты знаешь, что я буду сражаться за тебя до последнего вздоха, но нам нечего противопоставить этому старому вампиру и его огромным силам. Уезжай отсюда! Я умоляю тебя. Позаботься о своей безопасности».

— Он не посмеет напасть на меня в доме Дракас. А я не дам ему возможности подкараулить меня одну снаружи.

«Слабое утешение. Будем надеяться, что этого будет достаточно на то время, пока ты не уступишь доводам рассудка».

— Рассудок — это не все. Я сто лет была рассудительной — и одинокой. Я не позволю какому-то старому вампиру отнять у меня друзей. Я буду осторожна, обещаю тебе. А теперь пойдем-ка на занятие. Сегодня урок немецкого состоится в девять часов. Боюсь, Дракас решили тщательнее присматривать за нами.

Больше Иви ничего не успела сказать: ее вызвала к себе баронесса.

Антония сказала ирландке, что ее волк впредь не должен свободно разгуливать по дворцу, и лучше всего, если Лицана запрет его в своей спальне.

Иви постаралась сдержать рвущееся наружу возмущение и говорить с баронессой спокойно.

— Можно мне узнать, что вдруг заставило вас принять такое решение?

— Я читаю газету, — резким голосом ответила баронесса, — и что же я вижу? Трупы со следами укусов! Думаю, мне не нужно продолжать.

— И вы решили, что это Сеймоур искусал тех людей? — вскричала Иви, не в силах и дальше сдерживаться. — Какой вздор! Я могу поручиться, что он никогда не нападал на человека.