Ларон пожал плечами:

– Прочь из джунглей. Обогнем Тхай-Пер, а дальше, я думаю, сможем выбраться.

– Тхай-Пер? – тут же заинтересовался наемник. – А где он?

– Он? Она! Пирамида! Вас должны были казнить на ее вершине.

Румиел замер ненадолго, задумался, а потом резко развернулся и направился обратно.

– Ты куда? – схватил его за руку Мартиан.

– К храму Тхай-Пер.

– Ты сумасшедший?

– Может, тебе и не нужны пятнадцать злотых, а я пока не такой богач, чтобы терять возможность заработать, – отрезал его напарник. – Этот Тхай-Пер никто, кроме гоблинов, в глаза не видел, появился шанс выполнить заказ, а мы уходим. – И, не слушая никаких возражений, тролль направился к пирамиде, смутно виднеющейся между деревьями.

Первые несколько мгновений Мартиан ошарашенно глядел ему в спину, а потом рванулся вслед за другом.

– Правильно-правильно, верни его, – закивал гоблин.

– Я не вернуть, я с ним!

– Но… Но… – начал было Ларон, но тролля уже и след простыл.

– Идиоты! – мрачно буркнул гоблин. – А я вот сейчас развернусь и уйду! А вас пусть ловят! За мной ведь не сразу погонятся, уйти успею. А вас пусть с утра четвертуют, пусть! А я уже далеко уйду, и вообще! И… А, да ну вас всех!.. – Обреченно вздохнув, Ларон Папирэани помчался вслед за троллями.

Храм Тхай-Пер оказался на самой вершине ступенчатой пирамиды. И, надо сказать, ступеней там оказалось больше чем достаточно: к тому моменту, как запыхавшиеся тролли поднялись на вершину, они полностью выдохлись. Хорошо хоть никто из местных жителей не догадался посмотреть этой ночью на пирамиду – наверняка странные путешественники были отчетливо видны на ее фоне.

Сложенный из грубо обтесанных камней, в темноте храм казался кучей наваленных булыжников, но где-то там, в глубине, виднелся меж щелей одинокий, едва заметный огонек.

– Жертвенник горит, – чуть слышно выдохнул Ларон. – Может, пойдемте отсюда, а? Иначе я одним дурманящим зельем точно не отделаюсь!

Тролли не ответили. Переглянулись и осторожно направились к храму. Внутри пирамиды, в самом центре, на небольшом столике стояли две статуэтки, изображавшие гоблинщ с посохами: одна – ониксовая, вторая – малахитовая. На золотом блюде, лежащем перед столом, непонятно каким чудом горел огонь. Возле стены сладко дремал мальчишка-гоблин. Изредка он вздрагивал, поднимал голову, обводил сонным взглядом помещение храма и засыпал снова.

Украсть статуэтку удалось быстро. Сложнее всего было успеть дернуться туда и обратно между пробуждениями юного стража, но Иоганер легко справился с этим заданием. Подхватив ониксового болвана, тролль потянулся и за малахитовым, но напарник перехватил его руку и прошипел:

– Не жадничай.

С пирамиды они спускались чуть ли не кубарем.

Обратная дорога, которую вообще-то стоило бы назвать побегом из Тангера, запомнилась обоим троллям надолго. Эти заросли, эти хищники, эти дикари… Один, правда, вышагивал рядом с наемниками, но напарники старались не заострять на этом внимания. В любом случае из джунглей они выбрались. И даже до Алронда добрались.

Иоганер и Мартиан отдали статуэтку заказчику и набрали кучу новых заказов, а Ларон… Он остался совершенно один.

Честно говоря, сбегая из джунглей, он как-то по-другому представлял свою жизнь. Рассчитывал вернуться в университет, думал, сможет заработать… Увы, продолжать учебу было уже поздно, а преподавать его не взяли… Приходилось тратить деньги, позаимствованные из хранилища племени, и, тоскуя по утраченной родине, заливать горе вином в затрапезном кабаке.

Здесь его и нашла милая улыбчивая девушка лет двадцати. Она изящно опустилась на свободный стул напротив и ласково улыбнулась:

– Добрый вечер, магистр Папирэани.

Гоблин медленно поднял голову и прищурился, не узнавая собеседницу:

– А разве мы знакомы?

В девице явно текла кровь речных эльфов. По крайней мере, кожа у нее была чуть голубоватого оттенка, что типично для выходцев из долины Кашмаира и их потомков.

– Не думаю, – вновь улыбнулась она. – Но я много слышала о вас.

– Боюсь, если вы не назовете своего имени, я не смогу сделать то же.

Девица на миг задумалась, а потом протянула руку:

– Эдил Льеж.

Это имя ничего не говорило бывшему жрецу, а потому он даже не потрудился ответить на рукопожатие:

– Все равно ничего не припоминаю.

– Мы не знакомы, – наконец сдалась она. – Я просто много раз слышала ваше имя в университете.

– Вы там преподаете? – заломил бровь гоблин, изучая взглядом простенькое платье новой знакомой. Единственным украшением служило тоненькое колечко на большом пальце правой руки девушки, да и то не золотое, а из какого-то серебристого металла.

Госпожа Льеж рассмеялась:

– Даже не учусь. Пару раз заглядывала, надеясь, что найду там хоть какую-то работу, но увы.

Собеседница была симпатичная. Но продолжать абсолютно ни к чему не ведущий разговор гоблину не хотелось. Хотя он смыл с лица боевой раскрас и в свое время отучился на факультете, дикарские замашки все-таки остались, и сейчас они в один голос кричали, что бесперспективную беседу надо заканчивать как можно скорее.

– Это все, конечно, чудесно, но от меня вы что хотите?

Эдил склонилась к самому столику и вкрадчиво спросила:

– Вы желаете заработать? – Прядь русых волос выбилась из гладкой прически, а в зеленых глазах плясали чертики.

…Идея была бредовой. Это Ларон Папирэани знал с самого начала. Да и деньги ему не требовались: запасов хватит еще как минимум на год, а там можно что-нибудь придумать. Девушка подкупила его иным. Такими делами молодой жрец никогда раньше не занимался, только слышал о подобном, а ведь так интересно попробовать что-то в первый раз… Другими словами, поразмыслив, гоблин согласился. Выпросив у трактирщика крохотный кусочек бумаги, он быстро набросал список того, что ему необходимо для выполнения задуманного.

Эдил забрала листочек, выложила на стол кучку золотых монет и упорхнула, веселая и жизнерадостная. А Ларон, поспешно собрав деньги в кошелек, продолжал сидеть в кабаке, пытаясь понять, что же ему не нравится во всем происходящем. Может, то, что бедно одетая девушка минуту назад легко оставила в трактире жалованье небольшой семьи за месяц?

* * *

Подходящий дом Эдил нашла легко: скромная хибарка в Ольховом переулке обошлась ей всего в несколько злотых. Хозяин, пожилой фавн, сначала набивал цену, говорил, что все стоит намного дороже, но потом все-таки согласился. Освободить дом он пообещал в течение дня. Расплатившись, Эдил спокойно ушла.

Фавн же, попрощавшись с покупательницей, направился в каморку под самой крышей. Постучал в дверь и, не дождавшись ответа, распахнул ее.