Мадлен. У них будет слишком много вопросов. Но, подбежав к дому, он увидел свой старый велосипед, прислонённый к стене. Верёвочка от шарика натянулась у Кристофера в руках. Посмотрев по сторонам, чтобы убедиться – рядом никого нет, он в пару прыжков подбежал к велосипеду и привязал воздушный шарик к рулю. Вот Мадлен обрадуется, когда выйдет прогуляться.

– Папа!

Кристофер замер, услышав счастливый голосок Мадлен. Он поднял глаза и увидел, как она смотрит на него из окна своей спальни. Кристофер наивно пригнулся в надежде, что в мгновение ока станет невидимым. Но его манёвр не сработал.

– Папа? – повторила Мадлен, открывая окно и выглядывая на улицу. – Что ты здесь делаешь?

Кристофер посмотрел на Мадлен, а потом на дорогу. Он бы мог пуститься в бегство. Сделать вид, что не видел и не слышал её.

Он закатил глаза. Какая же чепуха! Как он мог убежать от своей дочери?

– Ты был в лесу? – крикнула ему Мадлен.

– Да, но... – заикнулся Кристофер, не зная, что сказать. Не мог же он просто взять и признаться, что прошёл через тайную зелёную дверцу и весь вчерашний день резвился в Зачарованном лесу с плюшевыми зверушками. Дочка бы сочла его сумасшедшим!

И в этот момент на лужайку вышла Эвелин. Увидев мужа, она в смятении вздрогнула, а в глазах промелькнул огонёк надежды. Но он тут же потух, когда Кристофер, извиняясь, пожал плечами:

– Мне ужасно жаль, – обратился он к дочери и жене. – Но мне нужно идти.

– Ты не сможешь остаться? – спросила Эвелин поникшим голосом. Теперь она смотрела на него не с надеждой, а с грустью.

У Кристофера сердце разрывалось при виде печального лица дочери. И зачем он только останавливался, чтобы привязать этот шарик? Если бы он просто прошёл мимо велосипеда, то сейчас бы не стоял тут как дурак перед семьёй, теряя время в тщетных попытках что-либо объяснить.

– Нет, милая, – выдавил он наконец. – В одиннадцать у меня важная встреча, и я уже страшно опаздываю.

Мадлен совсем поникла. Она отпрянула от окна, захлопнула створки и скрылась у себя в комнате. За его спиной послышался глубокий вздох Эвелин.

– Прости, – ещё раз извинился Кристофер. – Я не хотел, чтобы она меня видела.

Слабоватое оправдание. Для его семьи всё это выглядело так, будто он вдруг из ниоткуда появился, а через мгновение снова исчез в никуда.

Эвелин долго смотрела на него, не говоря ни слова. От её взгляда веяло холодом, и, когда она наконец заговорила, её голос показался ему ледяным и бездушным.

– Что ж, тогда тебе пора, – сказала она.

– Я всё объясню, – сказал Кристофер. – Правда.

– С удовольствием послушаю, – отозвалась Эвелин, скрестив руки на груди.

Кристофер смотрел на Эвелин, пытаясь разглядеть в её холодных глазах хотя бы намёк на понимание. Он хотел ей всё рассказать. Он хотел попросить прощения и хотел, чтобы она поняла: он вовсе не хотел так напортачить. Он хотел поведать ей о своих приключениях в Зачарованном лесу, о том, как он одолел Слонотопа, и о том, как отыскал Винни.

Когда они только начали встречаться и только поженились, он бы обязательно ей всё рассказал. Он бы рассказал, зная, что она его поймёт и будет очарована его волшебным рассказом. Но глядя в глаза Эвелин, он понял, что слишком отдалился от жены. Он потерял её где-то во мрачном тумане и никак не мог снова найти. И хоть он и понимал, что всё это было лишь по его вине, боль всё равно была невыносимой.

– Не могу, – сказал он тихо.

За его словами последовала оглушающая тишина.

Эвелин направилась к дому, но напоследок обернулась. Её глаза не выражали ничего, кроме разочарования. Это было нестерпимо.

– Думаю, мы задержимся здесь ещё на какое-то время, – сказала она. – Ей здесь хорошо. Нам здесь хорошо.

Кристофер почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. Он вернулся мыслями в ту ночь, когда стоял в прихожей перед собранными чемоданами и думал, не зашло ли всё слишком далеко. Нет, пожалуй, тогда ещё не зашло. Но вот сейчас похоже на то. И он не мог винить в этом Эвелин.

– Ты правда думаешь, что так будет лучше? – поинтересовался Кристофер.

– Да.

– Надолго? – спросил он, не надеясь услышать ответ.

Эвелин пожала плечами.

– Не знаю, Кристофер. – Она поднялась по ступеням, открыла заднюю дверь, взглянула на часы и вздохнула: – Ты опоздаешь на поезд. – А потом, больше не проронив ни слова, зашла внутрь. Дверь с шумом захлопнулась.

Какое-то время Кристофер стоял как вкопанный. Ему не хватало воздуха и казалось, будто он тонет в зыбучих песках. Ему нужно идти. Необходимо. Это очень важно. Если он не попадёт на встречу, его уволят, а компания, вероятно, потерпит крах. Но что станет с его семьёй, если он пойдёт? Что станет с его жизнью?

В последний раз посмотрев на окно в спальне дочери, Кристофер печально вздохнул. А потом развернулся и рванул к дороге. Он бежал и думал: а не разрушил ли он всё сейчас?

* * *

Мадлен смотрела на висевшую перед ней книжную полку. В руке она держала одну из книг, которую им задали прочитать на лето. Она прочла её от корки до корки и уже написала по ней сочинение. Вообще-то она прочитала все книги из списка литературы и написала сочинения по всем. Теперь можно было забыть про чтение и заняться чем-нибудь ещё. Но почему-то она не решалась.

Она всё ещё не могла поверить в то, что её отец был здесь, совсем рядом с их загородным домом. И в то, что он только что ушёл. Она не понимала почему. Может, она сделала что-то не так? Или сказала что-то не то? Она прилежно делала уроки, ведь этого хотел папа. За всё время она всего лишь разочек прокатилась на велосипеде. Почему же он не остался? Она посмотрела на книгу, которую держала в руках.

Мадлен любила книги, потому что в них можно было найти ответы. Она их понимала. В отличие от своего отца.

Мадлен вздрогнула от неожиданного скрипа половиц. Она обернулась: к ней поднялась мама и принесла молока и тарелку с печеньями. Эвелин переступила порог и протянула дочери угощение.

– Всё, я закончила, – сказала Мадлен. Кажется, угощение её совсем не