– Я. Должна. Встретиться. С мэром, – отчеканила она.

– Ну, хорошо, я устрою встречу.

– Ты?! – Лида на мгновение задумалась.

Да, Егор полномочный представитель и совладелец ее компании, но есть куда более важные и влиятельные персоны. И она знала одного такого человека, который мог организовать встречу с городским главой на ее условиях.

– Инициатива должна исходить свыше… – качнула она головой. – Мэру позвонят из Москвы, и он примет меня как королеву…

– Кто позвонит?! Лежнев? – скривился Егор.

– Ты не можешь меня осуждать. Даже если бы я спала с ним.

Лида насмешливо глянула на мужа. Ей приходится брать все в свои руки. И она разрулит ситуацию…

Прохор проснулся оттого, что в комнату на верхнем этаже кто-то постучал, и сразу схватился за пистолет.

Он был в доме у своих родителей. Все-таки перебрался к ним. Решил, что так безопасней. Но, видимо, просчитался. Он сдал ментам Жигу, те вцепились в него мертвой хваткой, и Прохор стал им больше не нужен. С розыска его, конечно же, не сняли, но с пристрастием искать перестали. Но это он так думал. На самом деле менты уже где-то рядом, может, это они и стучат в дверь?

Впрочем, на случай побега у него все готово. Забор в десяти шагах от дома, к соседскому дому от окна протянут трос. Уйти по воздушному пути – дело пяти секунд. Вряд ли менты поставили засаду в соседнем дворе.

– Сынок, не бойся, это я, мама. – Голос у мамы взволнованный. Тревога в нем, но не страх. – Девушка пришла, говорит, что Лида.

Прохор открыл дверь. Он не удивился, но всполошился. Если Лида здесь, значит, что-то случилось. Что вовсе не удивительно. Опасность со всех сторон, а ее муж дирижирует смертельным оркестром. Возможно, Лида что-то узнала.

Прохор сам строил этот дом для отца с матерью. Они просили полуторный коттедж, он поставил двухэтажный, но с размерами не переборщил. Обычный дом, участок пятнадцать соток. От крыльца до калитки всего-то два десятка шагов.

А у калитки сейчас стояла Лида, и рядом с ней отец, который что-то говорит ей.

– А почему не заходит? – тихо спросил Прохор.

– Стесняется, – так же негромко ответила мама.

– Давай в дом, – сказал он, подумав о том, что у Лиды за спиной могла находиться группа захвата.

А разве она не могла играть на руку Корольку? Муж и жена – одна сатана.

Ночной ветер холодил лицо, освежал сознание. И возвращал в реальность. Прохор сделал несколько шагов и понял, что перед ним вовсе не Лида, а Мила…

Неожиданно она ударила отца в шею. Коротким точным тычком. Не глядя на него. Все внимание на Прохора. И внимание, и пистолет.

Смешно это или нет, но отец никогда не видел Лиду, даже не знал, как она выглядит. За это и поплатился. Вместе с Прохором.

Мила ничего не говорила, но Прохор заметил, как блеснули ее глаза. А в ушах прозвучал ее голос: «Вот и все!»

Прохор прихватил пистолет, правда, сунул его за пояс – не мог же он выйти к Лиде с пистолетом в руке. И сейчас времени достать его не было. Зато рефлексы включились сами по себе, вмиг столкнув тело с дорожки, по которой он шел.

Мила нажала на спуск, пистолет чихнул в ее руке, но пуля лишь слегка зацепила плечо. Снова выстрел, но Прохор уже набрал ход. Она тоже двигалась навстречу ему, не обращая внимания на отца, который пытался подняться с земли. Шла, загоняя Прохора в угол. Все-таки смогла Мила подловить его на взлете. Тогда в тире не смогла, а здесь взяла свое… Она уже держит его на прицеле. Одно неосторожное движение, и все…

Мила коварно усмехнулась. Лимит времени вышел, пора умирать. Но Прохор не хотел сдаваться. У него было два варианта на выбор – или уйти в сторону, пытаясь уклониться от пули, или выстрелить, передернув перед этим затвор. И тот безнадежный, и тот. Но все же инстинкт самосохранения привел в действие первый вариант. Тело резко, с поворотом на девяносто градусов, ушло в сторону. Но при этом Прохор потерял равновесие. Мила снова промазала, но следующая пуля точно накроет цель. Нет у него шансов увернуться.

Но выстрелил кто-то другой. И громыхнуло у Милы за спиной. Наемница дернулась, выгибая спину, пистолет вывалился у нее из руки. Только тогда Прохор передернул затвор своего пистолета. И навел его на Инну, которая подходила к нему. Строгая, сосредоточенная. Она пнула лежащий на плитке пистолет, склонилась над Милой.

– Что-то я не понял… Откуда ты такая взялась? – пробормотал Прохор.

– Я не хочу умирать, – застонала Мила.

– «Скорую» надо вызвать, – сказала Инна. В руке она держала короткоствольный револьвер.

– Дрянь какая! – Над Милой склонился отец.

– В полицию надо. Ее там ждут.

– Тебя тоже, – усмехнулась Инна и кивком головы увлекла Прохора за собой.

Они вышли за калитку, Инна подвела его к машине:

– Садись!

Прохор упрямиться не стал. Звук выстрела мог всполошить патрульно-постовую службу, а встреча с ментами не входила в его планы. Сегодня встречу с ним выбрала сама смерть. Надо же было так попасть впросак. Он же всегда держал патрон в патроннике, а сегодня вышел облом. Сама старуха Смерть наслала на него проруху. А какие еще могут быть объяснения?

– Откуда ты взялась?

– Взялась та сучка, которая в тебя стреляла, а я приехала.

– Ты нарочно все подстроила?

– Что подстроила?

– Мила стреляет в меня, ты спасаешь мне жизнь. И я ношу тебя на руках.

– Она стреляла в тебя… И могла тебя убить.

– И Комягин мог меня убить.

– Я не знаю, что там у вас было…

– Ну да, и ему ты не платила.

– Если бы ты сразу принял мое предложение… А ты заставил себя уговаривать, и мы потеряли время… Ко мне приехал какой-то человек и показал видео. Наших детей взяли в заложники. Я просто обязана была бросить все и уехать.

– Что с ними? – всполошился Прохор.

– Сейчас они в надежном месте. Но им действительно угрожала опасность.

– Какая падла?

– Королек.

– Он на тебя давил?

– Давил.

– Лично?

– Однажды я говорила с ним лично. Он сказал, что я правильно поступила. Сказал, что мне нужно уехать… А потом появился его человек с видео, пригрозил, что если я не вернусь в Испанию…

– А сейчас тебе в Испанию не нужно?

– Дети в безопасности, их никто не найдет… А за себя я не боюсь.

– И давно ты приехала?

– Сегодня… Я была в нашем доме… И ты там был…

Прохор понимал, что глупо нагнетать обстановку. Так же глупо, как обвинять Инну в непростительных грехах. Если она хотела избавиться от него, она бы выстрелила в Милу после того, как та расправилась с ним. Одним выстрелом двух зайцев…