Решил, поехать, посмотреть на мальчика, понять, что с этим делать. Да так закрутилось все… – опустил подробности своего предательства. – Я хотел сына получше узнать, ездил к ним в Питер, помогал деньгами и…

– Не сказал жене, – закончила за меня мама.

– Теперь Наташа думает, что у меня любовница и сын от нее. Вторая семья, прикинь?

– А это не так? Ребенок от бывшей любовницы, которого ты обеспечиваешь. Или не бывшей? – и остро взглянула на меня. Да так, словно иглой прямо в воспоминание о том вечере в Питере кольнула. Я не отвел взгляд, но глаза опустил, признаваясь. – Эх, Рома…

– Это было один раз. Херня какая-то. Нашло что-то. Но у меня нет второй семьи.

– А что это тогда? – осуждающе рассмеялась. – Ездишь, содержишь, скрываешь от законной семьи. Секс редок, как у многих глубоко женатых супругов.

– У меня с Юлей нет никакого секса, – медленно произнес, чтобы дошло. Если мать родная, которая очень любила меня, так реагировала, как дерзкой и резкой Наташке доказывать, что не променял бы ее на тысячи Юль?! Я виноват, да, но свою ошибку всю жизнь исправлять готов, главное, чтобы шанс дали!

– Согласится ли Наталья с тобой? Ты обманываешь, уезжаешь, тратишь деньги вашей семьи…

– Я Наташу с Евой никогда не обделял! – грубо прервал. Что за херня! Мать за мерзавца меня держит?!

– Дело не в этом, сынок! Но подумай, как это со стороны выглядит? Как Наташа видит: ты скрытно содержишь какую-то женщину и ребенка, который официально тебе никто. Надеюсь, ты не признал его за нашими спинами?

– Нет. А деньги… Деньги – это алименты, – возразил, но уже не так уверенно. В этом ключе я никогда о помощи сыну не думал. Нет, понимал, что Юлькин откуп – мой грех. Но в остальном… Проблем с финансами у нас не было. Жене и дочери ни в чем не отказывал и не ограничивал. Наташа и сама зарабатывала, но я в ее дела не лез и не требовал делить расходы. Наташка как-то предложила, она ведь независимая, да и современные тенденции диктовали определенные правила, но меня не впечатлило – не так меня воспитывали. Я же мужик, должен семью обеспечивать. Да и доходы у нас неравнозначные. Наташа не зависела от меня финансово и тем не менее на ее личный счет ежемесячно переводил деньги. Лишним в любом случае не будет. Да и душа у нее широкая: когда их онлайн-проект принес первые доходы, жена именно мне подарок купила. Дорогой презент. Часы «Patek Philippe», винтаж. Я давно хотел, но всегда на классике останавливался, под деловой стиль подбирал, а тут такой подарок.

– Алиментами это будет, когда ты признаешь его. Ты вообще, как собирался совмещать?

– Я хотел с Наташей растит его. Еву и Ваню.

– Ваня? – приподняла бровь.

Я кивнул. Вряд ли Юля назвала его в честь деда по отцу, но будем считать так.

– Юля не растила его. Вернулась с европейского турне, когда ее мать умерла. Бабушка заботилась о Ване. В принципе Юля согласна, чтобы я стал опекуном.

Мама фыркнула.

– Мать и так легко ребенка отдает?

– Я умею убеждать.

– Деньги?

– Они самые.

– Хороша мамаша, – она скривилась брезгливо. – Только не пойму, с чего ты взял, что Наташа захочет воспитывать чужого ребенка при живой матери?

– Может, потому что он мой?

– Такие вопросы решаются вдвоем.

– Я знаю! – вспылил, порывисто поднимаясь. – Но я не мог сказать! Я боялся! Потерять ее боялся, понимаешь?

Мама поднялась, за руку меня взяла. Хоть кто-то меня еще любит.

– Я так сглупил, – сказал тихо. – Я так жалею обо всем. Как вернуть Наташу? Она ведь не простит, не поверит. Я слишком много врал.

– Значит, пора снова стать честным. А там бог даст поймете друг друга.

– Мам, я чувствую такой раздрай: Ванька привязался ко мне, и я не могу теперь просто исчезнуть из его жизни, но я хочу вернуть семью. Изнутри разрывает от малодушного желания отсечь Юлю и…

Я не договорил, но и так все понятно. Моя вина в том, что ситуация обернулась катастрофой, но какая-то часть души продолжала винить их. Даже сына.

– Сложно быть благородным, – с грустью произнесла мама. – Мы ведь вас с Артемом так воспитывали. Ты ведь хороший человек, просто запутался.

– Я уже так не думаю, – криво усмехнулся. – Я оказался трусом и лжецом.

– Даже самые смелые боятся. Но ответственность нести придется.

– Мам, я ведь к тебе первым делом Ваню привезти хотел.

Она удивленно тонкую бровь подняла.

– Хотел познакомить с бабушкой, потом уже со своими девчонками.

– Нет, сынок. У меня одна внучка. Этого мальчика я не принимаю.

– В смысле? – я реально не понимал. – Внука не хочешь увидеть? Он так на меня похож, мам.

Она странно дернулась, уголки губ опустились и взгляд осуждающий.

– Нет, Рома. Ты сам должен решить этот вопрос. Не нужно свое отцовство перекладывать на нас. Ты ведь в одиночку принимал решение сближаться с мальчиком. Теперь думай, как быть. С Наташей помогу. Позвоню, поговорю, я же знаю, что ты хотел как лучше…

– Не надо.

– Нет, я все равно…

– Мама, я сказал: не надо.

Я вышел на улицу. Вблизи мигала вывеска «Табак». Купил пачку сигарет, первую за шесть лет. Бросил курить, как с Наташей решили ребенка родить. Теперь я снова дымил. И был одинок.

От матери ушел недовольным. А сейчас, стоя под мелкой крошкой из дождя и снега, задумался: мама ведь права. Я так здорово придумал: привезу детеныша, сдам жене (сначала бабушке), а сам мамонта пойду добывать. Совершенно не заботясь о желаниях моих близких. Как-то по умолчанию считал, что моего ребенка должна принять жена. А оказалось, что даже моя мать отказывалась расхлебывать со мной эту кашу. А сам смогу? Не подавлюсь? Как быть с Ваней – не знаю. Сейчас я честно себе в этом признался. Да, мы ответственны за тех, кого приручили, но сложно быть героем. Хочется просто человеком. Я ведь им был, пока не стал подлецом. Получится ли снова стать нормальным? Или теперь для кого-то навсегда буду сволочью? Черт его знает. Единственное, что мне точно понятно: я не хочу отказываться от своих девчонок! Главное, сейчас их найти, потом разбираться будем.

Глава 18

Роман

После двух недель безуспешных попыток связаться с женой, выйти хоть на какой-нибудь след, я решил, что нужно довериться профессионалу. Я дернул за все ниточки, но безуспешно. Она как сквозь землю провалилась! Мы все пробили, но, получалось, что из Москвы не уезжала,