class="p1">Обеспокоенно переводит взгляд то на меня, то на Мишку:

— Не всё в моих силах, тов… Граждане! Не я один…

Тоже посмотрев на напарника, Ньютоном — после падения ему на голову яблока, ахаю-вопрошаю:

— Так это мы имеем — не одиночное злодеяние, а целый преступно-контрреволюционный заговор? Ишь ты, до каких высот враги народа добрались!

Тот, зазвенев портфелем, ощерился серийным маньячилой:

— Факт налицо! Я ж говорю — зря валандаемся… В подвал к нам его и, зуб даю — к утру у нас будет весь список контрреволюционной организации.

При вновь наступившей могильной тишине, Мишка уточнил:

— Его зуб даю.

«На лицо» не факт — а паника:

— Товарищи, товарищи — Вы меня не так поняли!

Подняв левую руку, а правой откинув крышку, смотрю на циферблат недавно приобретённых «траншейных» часов фирмы «Swiss»[4]:

— У тебя ровно одна минута на то, чтобы мы тебя поняли «так»… Время пошло.

Поспешно выдыхает:

— Через неделю предприятия московского общепита будут работать круглосуточно.

Прищурившись смотрю на него:

— Вы в этом уверены?

Со стальным оттенком в голосе:

— Слово коммуниста!

Переглянувшись с Мишкой:

— Ну, что ж… Феликс Эдмундович на последнем совещании говорил об испытательном сроке для покаявшихся саботажников.

Прощаясь, Барон подойдя вплотную — больно ткнул пальцем куда-то под ребро и, потребав по щёчке — приторно-сладким голоском:

— Я, всю неделю с нетерпением буду ждать нашей следующей встречи, милашка!

Садясь в машину, Миша спросил:

— Сработает?

Я, с философским спокойствием:

— Да, кто ж его знает? Человеческая душа — потёмки, даже для ангела…

Однако, сработало!

Ровно через неделю нужное постановление Моссовета было опубликовано в газетах.

* * *

[1]Иван Приблудный (настоящее имя и фамилия Яков Петрович Овчаренко; 1905–1937) — русский советский поэт. Принадлежал к кругу «новокрестьянских» поэтов, входил в окружение Сергея Есенина. Он был постоянным участником пьяных загулов Есенина, что нашло отражение в некоторых есенинских стихотворениях.

Приблудный вполне разделял с Есениным «славу скандалиста», хотя зачинщиком большинства драк и скандалов, был именно Есенин. Вполне возможно, что Иван Приблудный послужил Булгакову М. прототипом для создания образа Ивана Бездомного в романе «Мастер и Маргарита». В частности, в пользу этой версии свидетельствуют некоторые совпадения между реальными фактами из биографии Приблудного и описанными в романе у Булгакова например — потасовка в ресторане.

В общем — довольно известная в литературных кругах личность! В записных книжках Идьффа И. есть такие строки: «По улице бежит Иван Приблудный. В зубах у него шницель. Ночь».

[2]В 1924 г. пути Есенина и Блюмкина снова пересеклись: Яков Григорьевич был назначен помощником полномочного представителя ОГПУ в Закавказье. Поэта он позвал ехать с собой.

[3] «У каждой аварии есть фамилия, имя и отчество!», — говорил нарком железнодорожного транспорта Каганович.

[4]Во время Первой мировой войны многие компании, включая «Omega», «Longines» и другие производили ручные или так называемые «траншейные» часы для использования военными. Эти часы были практически одного дизайна: эмалевый циферблат с крупными белыми цифрами и люминесцентная часовая стрелка. Зачастую на них не было указано название производителя, хотя механизм 90-х годов XIX века, изначально предназначавшийся для женских часов-кулонов, имел маркировку «Swiss» («Швейцария»). Корпус чаще всего изготавливался из стали.

Глава 5

Операция «Самец прилизанный»

Идея единого пулемёта в России вовсе не нова: ещё в начале 1920-х годов конструктор стрелкового оружия Владимир Фёдоров предложил создать таковой девайс — пригодный для установки на сошки, на полевые станки и на бронетехнику.

Однако, нет пророка в своём Отечестве!

Рисунок 8. Единый пулемёт «MG-34» на универсальном станке.

Первыми воплотили эту идею в жизнь немцы и, единственные из всех воюющих стран — применили на деле во время Второй мировой войны. Наличие в составе пехотного отделения «пилы Гитлера» — пулемёта МГ-34, позволило Вермахту перевернуть с ног на голову всю пехотную тактику. Наступление, впредь осуществлялось переносом вперёд огня — а не живой силы. Основную роль играл именно пулемёт — остальные пехотинцы в немецком отделении являлись лишь обслугой и охраной, обеспечивающими его эффективную работу. Каждый пехотинец Вермахта был обучен стрельбе из пулемёта и мог в любой момент заменить вышедшего из пулемётчика. Таким образом, огонь вёлся — пока в отделении был цел хоть один целый солдат.

В обороне МГ-34 (а затем «газонокосилка» МГ-42) выкашивал ряды наступающих, а в наступление не давал обороняющимся высунуть нос из окопа… Поэтому по большому счёту — не важно, чем был вооружён рядовой немецкий пехотинец: «шмайссером» МП-40, новейшим «штурмгевером» или отстойно устаревшей винтовкой «Mauser 98k» с болтовым затвором, что чаще всего. Подход под прикрытием подавляющего огня пулемёта к оборонительным позициям противника на расстояние эффективного броска гранаты, затем щедро накидать «колотушки» в окопы и, наконец крикнуть оставшимся в живых:

— РУСС, СДАВАЙСЯ!!!

И, сдавались… А куда деваться⁈ Не каждый из нас способен сопротивляться в заведомо безнадёжной ситуации.

Конечно многие скажут, что в советском стрелковом отделении был ручной пулемёт Дегтярёва — «ДП»…

Не, а!

Чаще всего конструкторы оружия конструируют свои девайсы соответственно тактико-техническим требованиям заказчика. «Генералы всегда готовятся к прошедшей войне», — сказал кто-то из великих мира сего.

Наши красные командармы были ничем не хуже, в смысле — не умнее, вот и заказали!

Этот ручной пулемёт (я бы даже сказал — автоматическая винтовка на сошках, как американский «BAR») был разработан с учётом опыта Первой мировой войны и глядя на образцы оружия той же эпохи. Вот на той, на Великой европейской войне — он бы вполне прилично смотрелся на фоне «Льюиса», «Шоша» и немецкого «DMW MG 08/18» — творчески запиленного со станкового «DMW MG 08»… Клона британского «Maxim-Vickers Mk. I» или нашего «Максима», то бишь.

После появления «МГ-34» наш «Дягтярь» — безнадёжно устарел, как впрочем и, все другие пулемёты армий мира. Да, осуществлять «поддержку» он мог, но подавлять…

НИКОГДА!!!

Ну и, что делать?

А делать что-то надо…

* * *

Я бы никогда в эту тему не встрял — ибо отчётливо понимаю всю её сложность, если бы не один — доставшийся мне волей случая, «рояль»… Срочную службу я проходил в кадрированном танковом полку на Урале, где солдат-срочников было меньше — чем офицеров и даже прапорщиков. Один из последних (по национальности «небрат», что немаловажно) за что-то меня сильно «полюбил». А так как он был заведующим, не положим — продовольственного склада с сухпайком, а совсем наоборот