Мин Дун машет ладонью перед моим лицом. — Вернись в реальность! Ты где витаешь?

— А, я просто… Ладно, забудь.

Меня очень удивили его слова, даже не помню, как до класса добралась. Я же хотела ему сказать…

— Кстати, а где Юн Джин?

— Не знаю. Он не появлялся в аудитории. Ты же вроде ходила его искать? Между вами что-то произошло? — поинтересовалась Дун-и.

— Ничего. Вы чего тут столпились с Да Рымом? Уроки кончились?

— Что за… Ты совсем, что ли, все проспала? Вот же!

— Не только уроки. Уже и вечернее собрание прошло, — добавил Да Рым.

— Вот как… Прошло…

Я встаю из-за парты и, взяв сумку, плетусь из класса:

— Пойду, пожалуй.

Уже прошла неделя как он объявил мне о конце своего терпения и перестал ходить в школу. Уже три дня как я почти не сплю. Меня как будто через мясорубку пропустили, плохо себя чувствую. Глаза слипаются, а сон не идёт. Что-то изменилось. Потерялось, и без этого никак. Такое ощущение бывает, когда исчезает то, что всегда было на виду, к чему привыкаешь, а потом оно исчезает, оставляя вокруг пустоту.

Почему он прогуливает? Вообще не смешно. Я думала, что если выиграю в этом дурацком пари, то помашу ручкой и просто положу всему этому бреду конец. Но сейчас мне совсем не весело. Ощущение, что своим уходом Юн Джин забрал из меня всё.

— О чём задумалась? — спросил Да Рым.

— А? Да так. Ни о чём. А ты как меня…

— Нашёл? Просто Мин Дун запаниковала, что тебя долго нет, и отправила меня на поиски. Музыкальный класс — это последнее место, где ты могла быть. И вот ты здесь.

— Её опека меня доконала.

— Понимаю, она иногда перегибает палку. Почему ты тут сидишь? Все ещё переживаешь за Джина?

— Между нами кое-что произошло в тот день, когда я ходила за ним.

— Ты ему так и не призналась?

— Нет, не успела. Он отверг меня прежде, чем я ему сказала: «Я люблю тебя».

— Не расстраивайся. Он тогда весь день ходил хмурый, думаю, он просто ляпнул не подумав, — сказал Да Рыми обнял меня за плечи.

Я закрыла лицо руками.

— Без него трудно. Я привыкла видеть его часто, разговаривать с ним, переписываться, ругаться. Он для меня особенный. Даже несмотря на то, что я всё время обзывала его, на него я всегда могла положиться. Рядом с ним я была собой, не строила из себя не пойми кого. Я настолько сильно привязалась, что мне хотелось быть с ним каждый день. Я влюбилась. Я осознала это в полной мере только сейчас. И вот прошла неделя, как он, даже не выслушав, отверг меня и теперь даже не показывается на глаза. Я скучаю.

— Бон А, знаешь, а ведь это Юн Джин попросил нас присмотреть за тобой, пока его не будет.

— Что ты сказал?..

Выныриваю из объятий и вопрошающе смотрю на него.

— С какой это стати?! Сначала игнорирует, а потом такое резкое проявление заботы! Ну, надо же!

Да Рым вздрогнул от моих громких возмущений. Блин, чего я на него-то ору, он тут совершенно ни при чём.

— Прости, не хотела на тебя кричать.

— Всё хорошо, я понимаю. Но и ты пойми, что Джин без причины никогда ничего не делает.

— Да знаю я, что ты ему доверяешь, но я-то нет! Он мне ни слова не сказал. Но теперь я не могу слепо довериться.

— Ты когда-нибудь пыталась что-нибудь разузнать о причине? Ты хоть раз расспрашивала его? Если не поинтересуешься, он так и не расскажет. И, само собой, так ничегошеньки и не узнаешь. Поэтому иди и спроси его прямо в лоб.

Вот же я балда! Эгоистка! Зачем было упрямиться? Если бы просто спросила, он бы всё рассказал. Юн Джин никогда не избегал меня, а даже, наоборот, тянулся ко мне. Это именно я отвергала его искренность. Ведь могла хотя бы подумать над его словами, глупая!

— Да Рым, скажи честно, я — тупица?

— Ещё какая, — недолго думая, ответил он и широко улыбнулся.

— Ты прав. Если ничего не спрашивать, то так и останусь в неведении. Вот уж не думала, что от откровенного разговора с тобой будет польза. Спасибо.

Я подошла к Да Рыму и крепко обняла его.

— У меня срочные дела, отмажешь меня на вечернем собрании?

— Конечно, — с улыбкой ответил он.

Глава 22

Невозможно понять человека до конца. Можно анализировать его поступки и слова, но весь человек находится там, где его не видно, — в мыслях. Внутри он может быть одним, но, следуя образу снаружи, становиться другим. Люди быстро меняются, с такой немыслимой скоростью, что просчитать невозможно. А попытки понять другого по почерку, походке, положению рук — всего лишь попытки, к тому же недолговечные. Это не оскорбления для психоаналитиков, психологов, да и вообще всех работающих в данной сфере. Попытка не может быть оскорблением, это, наоборот, похвально. Люди — сложные механизмы, и чтобы хоть как-то понять наше строение, нас необходимо «разбирать».

Никак не могу разобрать Джина. Что у него на уме? Строить план действий с человеком, следуя журнальным советам, абсолютно бессмысленно. Все невероятно индивидуально, многослойно. Может, нужно подкрутить гайки или потерялась пружина. Понять не целиком, но должен же быть хоть один крючок, я должна за что-то зацепиться. Такие мысли пришли в голову спустя неделю после того, как мы с Джином не виделись. Если подумать, сейчас я бы уже не смогла препираться с ним на обыденные темы. Мне есть что ему сказать, но… смелости не хватает.

Взяв вещи, с невозмутимым лицом выхожу из класса. Около шкафчиков с обувью сталкиваюсь лоб в лоб с Мин Джи.

— Что, тоже прогуливаешь? — спрашиваю, снимая сменку и надевая кеды.

— Не твоё дело, — фыркнула она и отвернула лицо, завязывая кроссовок.

— Слушай, Мин Джи, я всё знаю.

Девушка резко повернулась ко мне, её глаза стали большими, как стёкла очков нашего учителя истории.

— Ха-ха, ты чего так удивляешься?

— Что конкретно т-тебе известно? — Пытаясь сохранять спокойствие, её взгляд оставался таким же холодным, полным отвращения, как и всегда, но голос дрогнул.

— Я знаю, что ты шантажировала Джина.

— И всего-то? — Она схватила меня за плечи и притянула к себе — Даже если и так, сейчас без него ты из себя ничего не представляешь. Думаешь, сможешь сделать что-то в одиночку?

— Это так, мне никак нельзя без него. Я одна ничего не сделаю. Мы нужны друг другу. И я его