– И где же он? – недовольным тоном спросила Ирина.

– Вышел погулять. – Катя захихикала еще громче.

– Слушай, кончай придуриваться! – Жанна огляделась. – Куда вы его дели? У нас нет времени на дурацкие розыгрыши!

В это время в комнату вошел Сергей Леонидович со складной тележкой в руках.

– Вернулись? Все благополучно?

– Благополучно, – отрезала Ирина. – А куда вы дели третьего?

– Никуда, вот он, – профессор показал на стоящий в углу комнаты большой кожаный чемодан, туго перетянутый ремнями. – Мы его пока подготовили к транспортировке. А то моя любопытная соседка снова станет задавать вопросы… И потом, ходить своими ногами он все равно не может. Ну-ка, помогите мне пристроить его сюда!

С этими словами вся компания дружно взялась за чемодан и взгромоздила его на тележку. Профессор озабоченно взглянул на часы:

– Нужно спешить, у нас остался всего час. Потом он придет в себя и, уверяю вас, будет очень недоволен!

– А нельзя ему сделать еще один укольчик? – поинтересовалась Ирина. – Так сказать, продлить удовольствие?

– Не стоит. – Профессор с сомнением покачал головой. – Говорят, два таких укола подряд могут отправить человека на тот свет. А мне, знаете ли, не хотелось бы иметь на своей совести убийство.

– Нет так нет. – Ирина пожала плечами. – Тогда придется поспешить.

Она взялась за тележку, подруги подхватили чемодан по бокам и покатили тяжелый груз к выходу.

– Эх, тройка, птица тройка, кто тебя выдумал? – жизнерадостно воскликнула Катерина.

– Желаю успешно завершить операцию, – напутствовал их Сергей Леонидович. – Рад был познакомиться! Приходите в гости в более благоприятной обстановке, я вам расскажу много интересного!

– Только не забудьте паспорта, – вполголоса добавила Жанна.

– И свидетельства о рождении, – не удержалась Ирина.

– Да бросьте вы, девочки. – Катя захлопала белесыми ресницами. – Очень милый человек и так напоминает Валека! И Трифон у него такой симпатичный…

– Да, Трифон на тебя произвел неизгладимое впечатление, – усмехнулась Ирина. – А ты на него – еще большее.

– Да что ты ко мне привязалась, – обиделась Катя. – Разве я виновата, что меня любят домашние животные? Вот и твой Яша…

– Хватит разглагольствовать, лучше чемодан придерживай! – пропыхтела Жанна, едва удержав накренившийся багаж. – А то он у нас вывалится, и будем мы иметь бледный вид. Заталкивать его обратно на лестнице, знаешь ли…

Спускать тяжело нагруженную тележку по лестнице было удовольствие ниже среднего. Она подпрыгивала на ступеньках и норовила вырваться из рук. Наконец, когда преодолеть осталось последний лестничный марш, Катя неожиданно громко чихнула и выпустила свой край чемодана из рук. Ирина от неожиданности не удержала ручку, Жанна отскочила в сторону, и тележка вместе с чемоданом запрыгала вниз по ступенькам.

– Ой, – Катя схватилась за сердце, – кошмар! Сейчас он оттуда вывалится! Что делать?

– Прямо как в фильме «Броненосец «Потемкин». – Ирина тоскливо проводила тележку взглядом. – Помните, там детская коляска катится по Потемкинской лестнице?

Тележка скатилась до самого конца и остановилась, ударившись о стену.

– Рада за тебя, – скривилась Жанна, – у тебя вечно такие изысканные ассоциации. То Феллини, то Эйзенштейн, на меньшее ты не согласна! Одно хорошо – чемодан не раскрылся!

– Хороший чемодан, бельгийский, – проявила осведомленность Катя, – профессор привез его из последней поездки в Европу.

– В конце концов мы даже что-то выиграли, – подвела итог Ирина. – Нам не пришлось тащить его лишний пролет.

– Он там, наверное, весь в синяках, – посочувствовала сердобольная Катя пассажиру самоходного чемодана.

Тележку выкатили на улицу и совместными усилиями затолкали чемодан в багажник Жанниной машины. Троица разместилась внутри салона, и Жанна выехала на улицу.

– Хорошо бы теперь не нарваться на особо бдительного гаишника, – проговорила она сквозь зубы, притормаживая у светофора. – Если он потребует открыть багажник, у меня начнется истерика.

– А ты соблюдай все правила, вот он и не привяжется, – отозвалась Ирина.

– Можно подумать, они останавливают только нарушителей! Деньги понадобятся – вот и тормознет.

– А вообще, девочки, куда мы его везем? – светски поинтересовалась Катя.

– Интересный вопрос. – Жанна покосилась на Ирину. – У тебя есть какие-нибудь предложения?

– Не знаю… – Ирина оглядела улицу. – Ты пока поезжай прямо, может быть, какая-нибудь мысль осенит по дороге…

– А что мы будем делать, если не осенит? – процедила Жанна. – Мне что, до Москвы ехать?

– Девочки, – проговорила вдруг Катя с детским оживлением, – а что это за толпа там, на углу?

У входа в небольшую гостиницу стоял ярко разрисованный туристский автобус. Перед ним толпились аккуратные европейские старички, скорее всего немцы или скандинавы, дисциплинированно ожидавшие посадки. Багажное отделение автобуса было открыто.

– А это какие-то туристы посмотрели на Медного всадника, походили по Эрмитажу и теперь домой уезжают, – отозвалась Жанна. – Судя по надписи на автобусе, в Ганновер.

– В Ганновер? – переспросила Ирина. – Хороший город!

Они с Жанной выразительно переглянулись.

Жанна затормозила рядом с автобусом с той стороны, где никого не было, и открыла дверцу.

– Быстро, – прошептала она, выскакивая из машины.

– А что такое? – протянула непонятливая Катя.

– Не задавай вопросы, помогай! – прошипела Ирина, бросаясь к багажнику. Чемодан с его многострадальным содержимым втроем они кое-как выволокли наружу и быстро затолкали в багажное отделение автобуса. Никто, кажется, не обратил на них внимания: вся группа в эту минуту дружно искала какую-то фрау Мюллер, которая опоздала на посадку.

Покончив с операцией, они вернулись в машину, и Жанна бодро покатила в сторону Невского проспекта.

– Ганновер посмотрит, – мечтательно проговорила Катя, оглядываясь. – Говорят, действительно красивый город… Только как же он совсем без еды выдержит такую дорогу?

– Катька, ты неисправима, – вздохнула Ирина. – Кроме еды, ни о чем думать не можешь.

– А вот мне, – вмешалась Жанна, – хотелось бы увидеть лица этих славных туристов, когда они обнаружат в своем багаже этого красавца.

– Хорошо, что мы не будем при этом присутствовать, – поставила Ирина точку в дискуссии.

Рослый блондин в хорошо сшитом черном костюме пошевелился и открыл глаза. Тело болело, в голове как будто гусеницы тяжелого трактора ворочались, а во рту было сухо, как в пустыне Сахаре. Блондин сидел на скамейке в каком-то саду. Он не помнил, как оказался на этой скамейке, больше того, не помнил даже, кто он такой. Рядом с ним сидел человек в таком же точно, как у него, костюме, а с другой стороны примостился грязный бомж с воровато бегающими глазками. Бомж придвинулся еще ближе и осторожно залез рукой в карман блондина.