И я взяла портфель и пошла в раздевалку.

В раздевалке нянечка тётя Маруся мыла пол.

Обычно она ворчала, когда ей мешали мыть, но тут она сказала:

– Проходи, проходи, милая! Это не ты Синицына из третьего «Б» будешь?

– Я…

– Ох, дочка, хорошая у тебя свинка вышла! Ты бы и мне такую слепила!

Я ответила тёте Марусе что-то неразборчивое и выскочила на крыльцо. Лицо у меня горело как огонь.

На следующий день мне ужасно не хотелось идти в школу. Что бы такое придумать? Может, притвориться больной? Ой, кажется, у меня и в самом деле немножечко болит голова!

– Мама, – сказала я за завтраком, – можно, я не пойду в школу? У меня голова болит.

Мама потрогала мой лоб:

– Не дури, Люська, ничего у тебя не болит, температура совершенно нормальная. Просто тебе не хочется идти в школу.

– Мне? Не хочется? Очень даже хочется!

– Вот и иди… И имей в виду: скоро конец четверти, дорог каждый день.

Не успела я перешагнуть порог школы, как ко мне подскочил длинный, тощий парень в очках и с блокнотом в руках.

– Синицына? – спросил он грозно.

– Синицына, – испугалась я.

– Людмила?

– Людмила.

– Так. Очень рад. Воскресенский. Виталий. Собственный корреспондент нашего собственного радиоузла… Слушай меня внимательно: сегодня на большой перемене поднимешься на третий этаж в радиорубку.

– Зачем?

– Дашь нашим радиослушателям интервью по поводу конкурса художественной лепки.

…Меня трясло весь урок. Какое ещё интервью? Что я скажу? Может, опять притвориться больной? Сказать, что у меня болит горло? Начать кашлять?

На перемене я поднялась на третий этаж и трясущейся рукой постучалась в маленькую белую дверь. Там, внутри, в маленькой полутёмной комнате сидел и, как видно, меня ждал этот тощий Виталий.

– Ты почему так долго?! Давай быстрее! Садись сюда. Я буду задавать тебе вопросы, а ты отвечай.

Я сказала сдавленным голосом:

– Я не могу. У меня горло болит.

– Это не страшно, – сказал Виталий. – У нас хорошие усилители. Главное, не волнуйся.

– Да не могу я! – зашептала я хриплым шёпотом и изо всех сил замотала головой.

– Тихо! – поднял руку Виталий. – Начинаю передачу…

Он повернул какую-то ручку и гнусавым голосом сказал:

– Внимание-внимание, говорит наш школьный радиоузел…

Я как крикну:

– Не буду я говорить! Меня никто не услышит!

Виталий сделал страшные глаза, замахал руками и важно сказал в микрофон:

– Дорогие друзья! Сейчас перед вами выступит победительница конкурса по художественной лепке, ученица третьего класса «Б» Синицына Людмила… Скажи, пожалуйста, Людмила, это правда, что ты заняла первое место?

Я молчала.

– У Людмилы болит горло, и к тому же она очень скромный человек, – сообщил по радио Виталий. – Скромность украшает человека, но все-таки скажи нам, Людмила, какую работу ты представила на конкурс?

Молчать и дальше было невозможно.

– Свинью, – сказала я хрипло.

– Ах, вот как?! – обрадовался Виталий. – А объясни нам, пожалуйста, почему ты представила на конкурс именно это домашнее животное?

– Ну, потому, что люблю свиней.

– Очень интересно! А поделись, пожалуйста, Людмила, с нашими радиослушателями, как ты лепила свою… своё художественное произведение.

– Очень просто. Взяла и слепила.

– С натуры?

– С чего?

– Я хочу сказать, со свиньи или не со свиньи?

– Ещё бы, конечно, со свиньи!

– А где ты её видела?

– Как где? Мне тётя Рая из Германии привезла…

Ой, что я сказала!.. Я обеими руками зажала рот.

Но Виталий не растерялся:

– Ха-ха-ха! Какая остроумная шутка! Наверно, ты поехала поглядеть на неё в…

– Ну конечно, я поехала поглядеть на неё в зоопарк и вылепила такую же!

– Ха-ха-ха! – снова рассмеялся деревянным смехом Виталий, поглядел на меня и скорчил такую страшную рожу, что у меня похолодело внутри. – Ха-ха-ха! Да ведь все мы знаем, что в зоопарке водятся только дикие свиньи – кабаны!

Тут у меня внутри всё обожгло. Надо было что-то говорить, надо было срочно выходить из положения!

– А она и была дикая, – пробормотала я. – Но я… я взяла над ней шефство, стала за ней ухаживать и приручила её…

Тут Виталий прямо чуть не задохнулся. Наверное, целую минуту он молча, с вытаращенными глазами глядел на меня, но потом спохватился и сказал в микрофон делано весёлым голосом:

– Дорогие радиослушатели, как видите, Людмила Синицына не только лучший скульптор школы, но и обладает к тому же неплохим чувством юмора… Ну что же, расскажи нам, Людмила, поподробнее – ха-ха-ха! – как ты приручила дикую свинью?

Что мне оставалось делать? Пришлось врать и дальше:

– Гладила её, рассказывала ей сказки, кормила три раза в день…

Пока я говорила, губы у меня были словно деревянные. Я слушала свой голос как будто со стороны и поражалась: «Что я несу?! Господи, что я болтаю?!» Но остановиться уже не могла.

– Чем же ты её кормила?

– Чем кормила? Сметаной, манной кашей, бутербродами… Она была злая и дикая, а стала толстая и добрая. И тогда я взяла её и вылепила.

– Ну, что же, благодарю за остроумное интервью, – злобно на меня глядя, сказал Виталий. – Вполне возможно, что Людмила могла бы занять первое место и в конкурсе на лучшую шутку. На этом мы нашу передачу заканчиваем.

Он выключил своё проклятое радио и как зверь напустился на меня.

– Ты что тут порола?! – орал он. – Ты что, ненормальная? Не понимаешь, что нас вся школа слушала?! Могла бы оставить при себе свои идиотские шуточки! – Он схватился за голову и простонал: – Что теперь будет! Ой, что будет!

Но тут дверь в радиорубку распахнулась, и в неё вбежала наша старшая пионервожатая Тамара.

– Синицына, это потрясающе! – с порога закричала она. – В жизни ничего смешней не слышала! Как ты там сказала – сметаной и бутербродами?.. В учительской такой хохот стоял! Ты прямо всех до слёз насмешила!

На следующей перемене ко мне явилась делегация первоклассников. Они хотели пойти в зоопарк посмотреть на ручную свинью и спрашивали, с чего надо начинать, чтобы приручить пантеру.