приписать «самой прекрасной леди на Земле», сегодняшние конфеты сопроводит эпитет «манящая», к завтрашним фруктам подойдёт «интригующая», а вот к серьгам пришлось поломать голову.

— Дорогая? – у кого какие ассоциации, а у Фаргона очевидные.

— Нет, слишком прямолинейно, — Тимур задумчиво грыз кончик ручки. – Может, редкая?

— Да ладно, она же не расчёска, — поморщился гизар. – Сиятельная? – Вспомнил он старинные книги.

— Я тебя умоляю, — закатил глаза Тим и неудачно клацнул зубами.

Раздался отчётливый хруст. Куратор скривился, вынул ручку изо рта, а после выплюнул «хвостик» колпачка, который случайно откусил.

Тот самый, которым можно зацепить ручку за край блокнота или ещё чего.

— Драгоценная, — постановил Фаргон, засмеявшись над непередаваемым выражением лица Тимура.

— Сойдёт, — сдался Тим и рванул в ванну проверять, не повредил ли себе чего.

Несмотря на план Барбаросса, отказываться от личных встреч с полутора десятком дев, более-менее подходящих под требования гизаров, Фаргон не стал. Причём не только из-за задания Повелителя, но и из простого любопытства. А то кроме специфических самок, не считая Катерину и Анастасию из ролевиков, он больше ни с кем и не общался. Как понимаете, Мария Сергеевна стояла особняком, и её сии сравнения не касались.

Тимур даже составил график свиданий, дабы не запутаться. Переписывался тоже он, чтобы не терять время на мыканья некоторых с клавиатурой. Вышло по три – четыре встречи в день, отчего пара избранниц никак не вмещалась в график, ведь вечера Фаргон категорически отказался занимать, ибо планировал следить за Марией. Как она отреагирует на подарки, какое у неё будет выражение лица. Мало ли, вдруг такой формат ухаживания ей не зайдёт, не поздно будет всё поменять. Он уже выяснил опытным путём и оптимальный вариант попадания на заветный балкон, и пути отступления на случай форс-мажора наметил. Пятницу и вовсе полностью освободил, хотя до шести можно было впихнуть пару свиданий, но он не хотел портить вкус ожидания посторонними делами. Ишь, какой трепетный стал!

— Слушай, но если вдруг у вас всё покатит, то на выходные лучше ничего не планировать, — не давали Тимуру покоя неохваченные девушки. – А потом как-то некрасиво будет, если ты продолжишь встречи, имея отношения.

— Но это же не для себя, — не понял проблемы Фарг.

— Если Мария об этом узнает, то будут очень непредсказуемые последствия. Да и одновременный процесс ухаживания сразу за несколькими дамами тоже не очень красиво выглядит, — продолжал гнуть свою линию куратор. – Я-то понимаю, более того, считаю, что на начальной стадии должен быть выбор, но у женщин логика другая.

— А ты ей не говори, — посоветовал Фаргон.

— Я же отчёты подаю, — развёл руками Тим. – Она, конечно, не имеет к ним доступа, но чем чёрт не шутит.

— Тогда чётко там укажи, что не для себя тружусь, а во благо народа.

Дикий хохот был ему ответом.

— Ты уж прости, — сквозь слёзы еле выдавил парень. – Просто прозвучало двусмысленно. С таким лозунгом ты можешь не только с ними встречаться, но и размножаться… во благо родины.

— Иди ты, — махнул рукой на весельчака гизар, в глубине души будучи не против такого положения дел.

Глубина была достаточно большая, увеличившись после зарождения интереса к Марии на приличное расстояние. Хотя нет-нет, да проскакивали мыслишки, вызванные подобными разговорчиками, но, не находя событийной подпитки, ускользали обратно в дебри подсознания.

— Так сказать: поднимем генофонд с колен вырождения! – Продолжал ржать Тимур.

Грозный кулак в ответ нисколько его не испугал. Не в лицо же прилетел, так, потрясли в сторонке для проформы и всё.

Понедельник начался тем, что первая девица на свидание не пришла. Ничего сверхъестественного, просто проспала. Подумаешь, оно было назначено на двенадцать дня. Вчера случилась очень бурная ночь, вот и не смогла. Сонный, хрипловатый голос в телефоне не источал даже толики сожаления за содеянное.

— Минус одна, — проворчал Фаргон, вычёркивая из списка «Ласковую Кошечку» Эльмиру.

— Эх, знали бы, другую пригласили на это время, — пробухтел недовольный Тимур.

Удивительно, но он переживал о срыве встречи куда больше, нежели заинтересованное лицо.

— Кстати о кошечках, — вспомнил Фаргон одну земную загадку, о которой всё время забывал спросить. – Что такое кубики?

— Ты сейчас серьёзно? – Тимур не знал, смеяться или… ржать.

— Абсолютно, — невозмутимый вид Фарга не внёс ясности в понимание тона вопроса.

— Эм, это такие небольшие бруски для детей, из которых они строят дома. – Он внимательно отслеживал мимику иномирянина, силясь понять, к чему вопрос. – Игрушечные.

— Странно, — гизар подозрительно прищурился: уж не издевается ли над ним куратор? – Мне кто-то сказал, вроде Федя, что у ваших мужчин есть какие-то кубики, которые играют такое же большое значение, как и женские шарики. То есть грудь, — на всякий случай уточнил, а то вдруг и сейчас не понятно.

«Всё-таки ржать», - мелькнула последняя мысль у Тимура, прежде чем он окончательно ушёл в нирвану тотальной истерии.

Ненадолго, ибо нет лучшего средства от затяжного смеха, чем стакан освежающей, бодрящей воды. Такой, чтоб вмиг вернула душе равновесие. О сём уникальном средстве знали и на Земле, и на Лурре.

— А-а, ты что, я терпеть не могу холодную воду! – заверещал куратор. – И одежда теперь мокрая.

Он с неимоверной брезгливостью оттянул футболку, на которой красовались мокрые потёки, а потом резким движением стянул через голову.

— Я тебе новую дам, — расщедрился Фаргон.

— Куда ж ты денешься! – Всё ещё немного сердитый за неприятную неожиданность, Тимур тщательно вытирал остатки влаги с голого торса.

Неожиданно выражение лица изменилось: глаза хитро сощурились, хотя они и без того не отличались наивной распахнутостью, губы скривились в усмешке.

— Ты хотел узнать, что такое мужские кубики? – он провёл испорченной футболкой по груди вниз, к тем самым кубикам. –