Значит, согласно теории Финкельштейна, ситуация была прямо противоположна описанной в Библии. Ближе к концу II тысячелетия до н. э. в Ханаане действительно отмечался социальный упадок, однако он был причиной появления израильтян, а не его результатом. А что касается Моисея, который вызволил евреев из рабства – «массового исхода из Египта не наблюдалось», пишет Финкельштейн31.

Теория Финкельштейна не получила всеобщего одобрения32. Так, некоторые исследователи считали, что древние израильтяне мигрировали в гористую местность из ханаанских деревень и городов, а не просто осели на земле, по которой долгое время кочевали. И даже если большинство древних израильтян вело свой род от хананеев, они могли принять к себе изгнанников из Египта (базовая модель Финкельштейна не исключает такой возможности). Тем не менее теперь уже ясно, что история, изложенная в Книге Иисуса Навина – о мгновенной замене ханаанской культуры израильской – неверна33. Спустя долгое время после появления первых весомых свидетельств существования явных израильтян контакты с культурой хананеев по-прежнему были повсеместными. Различные сведения, в том числе об отсутствии укреплений и вооружения в древних деревнях, говорят о том, что эти контакты зачастую были мирными34. Собственно, одно из таких древних израильских поселений свидетельствует о культурной преемственности между Ханааном и Израилем, которую Кауфман и Олбрайт свели до минимума. В этом поселении найден бронзовый бык, точно такой же, как идол хананеев, внушавший отвращение библейским приверженцам Яхве35.

Разумеется, ни для Кауфмана, ни для Олбрайта не стало бы новостью то, что израильтяне иногда поклонялись хананейским идолам. В Библии неоднократно упоминается о том, что именно так они и поступали, и расплачивались за это. Но согласно распространенному толкованию библейских историй, эти эпизоды – временное отступление от истинной древней веры, отклонение от монотеизма, который предшествовал появлению древнейших израильских деревень, так как его принес в Ханаан Моисей. И действительно, и Кауфман, и Олбрайт прослеживают историю монотеизма до времен Моисея, конца II тысячелетия до н. э.36 Но некоторые историки-библеисты в настоящее время сомневаются даже в существовании Моисея, и практически никто уже не верит в достоверность библейских преданий о нем. Они записаны по прошествии тысячелетий после того, как произошли изложенные в них события, а отредактированы еще позднее, в некоторых случаях – монотеистами, предпочтительно готовыми скрыть их теологию, пользуясь высокими полномочиями.

Следовательно, если рассуждать объективно, нет причин полагать, что пришествие израильского монотеизма произошло где-либо помимо Ханаана после столетий погружения в культуру хананеев; нет причин сомневаться, что израильская религия – не что иное, как естественный продукт местной культуры, несмотря на утверждение обратного Кауфманом и Олбрайтом. Возможно даже, что Яхве, который в Библии тратит столько времени, сражаясь с ненавистными хананейскими богами за преданность израильтян, в начале своего существования был хананейским, а не привозным богом.

Проверка этой эволюционной гипотезы или, по крайней мере, первая из проверок – выяснение, проливает ли она свет на что-нибудь. Помогает ли она понять туманные эпизоды истории Яхве? Если в этом свете изучить рассеянные и загадочные библейские намеки на происхождение Яхве, покажутся ли они менее беспорядочными и более связными? Ответ утвердительный.

Обратимся к «сонму богов», который не соответствует основной линии библейского учения, тем не менее не один раз появляется в Библии37. Как мы уже видели, такие разные древние государства, как Египет и Китай, моделировали свои пантеоны, по крайней мере, отчасти по образцу правительственных структур. А в Месопотамии имелось даже совещательное собрание богов – «совет». Учитывая близость Месопотамии к Ханаану, наличие подобного собрания было бы неудивительным и в древних ханаанских традициях.

И действительно, именно его мы находим в Угарите, древнем городе на севере Ханаана, переведенные тексты из которого многое прояснили в израильской религии. Там в конце бронзового века и накануне рождения Израиля имеется совет богов. Бог, который чаще всего выступает в роли главы этого совета – бог по имени Эль (Илу), – отмечен примечательным сходством с Яхве38. Оба бога могучи, но чувствительны. Бога Эль воспринимали как «быка» и вместе с тем называли «добрым и милосердным»39. Подобно ему, Яхве, даже в раннем обличии бога-воина, был движим состраданием к израильтянам: его «милость» снискал «народ сей, который Ты избавил»40. Оба бога являются в сновидениях, становятся покровителями тех, кто видит эти сны, часто говорят устами пророков41. Оба – боги-творцы и отцы: Эль был «творцом всего живого» и «отцом людей»42. Как указывает Смит, Эль был «божественным отцом par excellence»43.

Логично, что буквальное значение угаритского выражения, которым обозначался ханаанский «божественный совет» – «совет Эль». Несколько более удивительно другое: если вместо современных переводов Библии обратиться к оригинальному тексту, к Пс 81, где Бог стал «в сонме богов», то мы увидим фразу «адат Эль», что тоже можно перевести как «совет Эль» 44. М-да.

И это лишь начало. Задавшись целью выяснить, что скрывается под словом «бог» в некоторых текстах Библии, мы обнаружим не «Яхве», а слово на древнееврейском «Эль». Поскольку ханаанский Эль появляется в исторических материалах раньше израильского бога Яхве, напрашивается вывод, что Яхве тем или иным образом возник из Эль, а может, даже в начале своего существования представлял собой переименованную версию Эль.

Существует причина противиться этому искушению по крайней мере поначалу: древнееврейское слово «Эль» подобно нашему «бог», оно может относиться как к божествам в целом («Гермес, древнегреческий бог»), так и к конкретному божеству (Богу с большой буквы). Разница в том, что древние иудеи не пользовались для пущей ясности верхним и нижним регистрами. Следовательно, нельзя сделать вывод, что всякий раз, когда мы видим, как на древнееврейском бога называют Эль, его имя действительно Эль.

Тем не менее в Библии есть несколько отрывков, где слово «Эль» применительно к иудейскому богу на самом деле выглядит уместно. Согласно Книге Бытия, Иаков «поставил там жертвенник; и призвал имя Господа Бога Израилева» (Эль-Элохе-Израэль). Эти слова можно было бы перевести как «бог, бог Израиля», но если первое слово «бог» не написано с большой буквы, выражение практически не имеет смысла: с таким успехом жертвенник мог быть посвящен «божеству, божеству Израиля»45. Иначе говоря, первый «бог» должен быть конкретным богом, а конкретный бог по имени Эль, известный нам в этой части мира, возглавлял пантеон севера Ханаана. (В некоторых переводах Быт на английский слова «Эль-Элохе-Израэль» без лишних колебаний переведены как «Эль, Бог Израиля».46) Если и эта связь между религией израильтян и Эль недостаточно тесна, обратитесь к самому слову «Израилев»47. В древние времена имена часто давали под вдохновением свыше, а имена, заканчивающиеся на «эль» (как Israel), обычно имели отношение к богу Эль.