– Дело хозяйское. Но имейте в виду, я только что заказал несколько пирогов из «Обжоры». И, по моим сведениям, они уже в печи. Ладно, съедим их без вас. Справимся как-нибудь.

– Оставьте нам хоть пару черствых корочек, проглоты, – крикнул я уже с улицы, в распахнутое окно.

– Тогда гуляйте подольше, – посоветовал Мелифаро. – Потому что за полчаса ни одна корка не успеет зачерстветь.

– Ничего, поворожите, – ухмыльнулся я. – Зачем было отменять запреты на магию, если все ленятся колдовать?

И быстро-быстро пошел в сторону Большого Королевского Моста. Не каждый день удается оставить за собой последнее слово.

Нумминорих не просто поспевал за мной, а давным-давно вырвался вперед. И теперь стоял в самом начале моста, всем своим видом спрашивая: «И чего теперь будет?»

Пришлось догонять.

– Такой вопрос, – сказал я. – Тебя кто-нибудь уже учил отличать сновидцев от нормальных людей?

– А зачем этому как-то специально учить? – удивился Нумминорих. – Их же и так видно. Во-первых, по одежде…

– Отлично, – ухмыльнулся я. – Мои слова, один в один. Но Джуффин говорит, тряпки не катят. Некоторым умникам, видишь ли, снится, что они выглядят, как все вокруг.

– …а во-вторых, они же пахнут не как люди, – закончил он. – Не совсем одинаково, но всегда чем-то абсолютно чужим. Такое ни с чем не перепутаешь. Вообще больше ни на что не похоже.

– Да?! Класс!

От избытка чувств я запрыгнул на перила моста и немного там потанцевал. Прохожие, впрочем, шли мимо, не обращая на меня никакого внимания. Привыкли уже, что на улице творится невесть что – младенцы колдуют, как старые Магистры, старые Магистры резвятся, как младенцы, и среди всего этого толпами бродят чужие сны. Что им какой-то мой танец на мосту, пусть даже очень дурацкий.

Впрочем, благодарная публика у меня все-таки была. В лице Нумминориха, который заинтересованно взирал снизу на мои прыжки.

– Штука в том, что именно об этом я и хотел тебя спросить, – объяснил я, немного успокоившись и спрыгнув вниз. – Как они пахнут – в смысле, спящие. Ужасно боялся, что вообще никак. Или просто окружающей средой – в трактире едой, у реки водой. Ну мало ли. А теперь получается, у нас есть хотя бы одна верная примета. Ну слушай! Так уже вполне можно жить. Можем идти обратно. Тем более там – наши пироги. Не отдадим их без боя.

– А ветер, смотри, почти как на Темной Стороне. Цветной, – вдруг сказал Нумминорих, когда мы подходили к Дому у Моста. – Не такой яркий, как там, но видно же, что вот тут, на уровне лица, идет зеленый поток. А выше – оранжевый. Это потому что ты рядом?

– Вот уж не знаю, – сказал я, недоверчиво приглядываясь к внезапно позеленевшему воздуху. – Да ну, вряд ли из-за меня. Мы же вчера с тобой вместе по городу ходили. И два дня назад. И раньше. И ничего.

– Вроде бы ничего. Но я все-таки больше тебя слушал, чем по сторонам смотрел.

– Нет, – подумав, сказал я. – Кто-нибудь обязательно заметил бы. Мы же долго шлялись. И я вовсю глазел по сторонам, мне так положено, я у нас пока почти турист, все в диковинку.

– По-моему, цвет становится ярче, – заметил Нумминорих.

– По-моему, тоже. С другой стороны, это же наверняка просто какой-нибудь очередной новомодный фокус, который мы с тобой пока не разучили. За нашими горожанами хрен угонишься, это я тебе говорю как бывший гений, а ныне главный тупица и двоечник в этом свихнувшемся городе. Придется утешаться пирогами, если, конечно, их еще не сожрали злые колдуны, которые почему-то считаются нашими коллегами.

Зря я беспокоился. С пирогами мы, можно сказать, столкнулись на пороге. Когда мы подошли к Управлению Полного Порядка, они как раз влетали в открытое окно Джуффинова кабинета, через которое я сам люблю туда проникать. Но на этот раз пришлось воспользоваться парадной дверью. Человек – царь природы и венец творения, негоже ему толкаться на входе с собственным обедом.

Когда мы вошли в кабинет, пироги уже смирно лежали на столе, распространяя аромат столь дивный, что я не понимаю, как выжил Нумминорих с его обостренным нюхом. Но вопреки логике, традиции, законам природы и требованиям человеческого естества пироги никто не пожирал. Вместо этого наши коллеги в полном составе толпились у окна. Причем Куруш восседал на тюрбане Джуффина, обеспечив себе таким образом идеальный обзор.

– Там что, еще один пирог? – спросил я. – Самый толстый и неуклюжий не может влететь? Или просто стесняется, и вы его уговариваете?

Ответом мне было полное молчание, что, честно говоря, вообще ни в какие ворота. Пришлось подойти к окну и хорошенько всех растолкать, чтобы протиснуться вперед и собственными глазами увидеть заворожившее их зрелище.

Снаружи, однако, не происходило ничего особенного. По улице Медных Горшков медленно тащился какой-то амобилер, рыжая девчонка с торжествующим визгом гналась за гигантской розовой жабой в полосатых панталонах, зеленый ветер рвал побелевшие осенние листья с дерева вахари – господи, да на что тут смотреть?!

Я так и спросил.

– Так ветер же, – лаконично ответил Джуффин. – Вы сами только с улицы, неужели не обратили внимание?

– Еще как обратили. Просто я подумал, что это теперь нормально.

– Нормально. Но не очень, – ухмыльнулся Кофа.

– Это легче, чем перекрасить небо, – сказал Джуффин. – Но ненамного. И – угадай, что мне нравится больше всего?

– Опять никакой магии? – сообразил я.

– Никакой Очевидной Магии, по крайней мере.

– То есть нам просто мерещится? – деловито спросил Мелифаро.

– Можно сказать и так, – согласился Джуффин. – Но только потому, что сказать можно вообще все, что угодно. Не следует поддаваться ложному ощущению, будто слово «мерещится» хоть что-нибудь объясняет.

– Вы как хотите, а я буду жрать, – сказал я. – Тайный сыщик не должен быть голодным. По крайней мере, если он – я.

– Все-таки иногда в тебе просыпается здравый смысл, – одобрил меня Кофа. И тоже двинулся к столу.

– Иногда?! – возмутился я. – Да он вообще никогда глаз не смыкает! И поэтому уже порядком одурел от бессонницы, такая с ним беда.

К тому моменту, как с пирогами было покончено, за окном носилось уже несколько ярких цветных вихрей. К зеленому присоединились лиловый и васильково-синий, а их оранжевый братец спустился пониже, сообразив, что вперемешку дуть веселее. В связи с этим на улице Медных Горшков жизнерадостно резвилась добрая половина личного состава Городской Полиции. Выскочили в цветной ветер, как дети под летний дождь. Вертели головами, смеялись, хватались за голову, выкрикивали какие-то счастливые глупости, а один бородатый здоровяк крутился вокруг своей оси, задрав голову к небу, и блаженно улыбался, словно весь Мир был создан в подарок лично ему.

Ужасно люблю, когда взрослые люди себя так ведут.