— Что случилось? — спросила она и тут же пожалела о своем вопросе, потому что Крис отстранился.

— Тебе на голову свалился камень. Смерч был такой сильный, что поднимал в воздух все, что попадалось на его пути. Когда я увидел тебя, распростертую и недвижимую в этом песке, я вдруг подумал о том, что… — Его голос прервался, но Энни поняла, о чем он подумал.

— Все в порядке, Крис, я жива, почти совсем не пострадала… — она потрогала голову и наткнулась на шишку, — ну разве чуть-чуть. Только песок на зубах скрипит и все колется под одеждой, — весьма оптимистично, если учитывать ее плачевное состояние, заявила Энни и, заглянув в вырез рубашки, обнаружила, что ее бюстгальтер полон песка.

— А как он сюда попал?! — воскликнула она.

— Нам еще повезло, что остались живы. — Голос Криса звучал устало, а морщинки в уголках глаз и у носа углубились.

И эта усталость, как ничто другое, сказали Энни о серьезности опасности, которой они сумели избежать. На мгновение ей стало страшно, а потом она осознала, что все закончилось, и закончилось благополучно.

— Ерунда, мы со всем справились… — Энни почудилась слабая тень улыбки в бездонной глубине глаз Криса. — Прости, Крис, что все так вышло.

— За что?

Удивление в его голосе показалось Энни искренним.

— Ну, за то, что я причинила тебе столько хлопот. Что это путешествие по моей вине так затянулось и за то, что я не подарок… в общем за все…

— Я уже привык. Хватит заниматься самобичеванием. Сегодня больше никуда не пойдем, будем отдыхать.

Крис занялся уже ставшим привычным ритуалом подготовки лагеря, и Энни, решительно проигнорировав его строгий приказ «посидеть спокойно», принялась помогать ему. Несколько раз она ловила на себе его взгляды, от которых ее сердце ёкало, а по телу волнами разливался жар.

— Я никогда не забуду эту экспедицию, — неожиданно громко сказала Энни.

Крис усмехнулся.

— Я тоже.

Он приготовил ужин, пока Энни, удалившись за палатку, вытряхивала песок из одежды. Крис выделил ей немного воды, и Энни освежилась. Вернувшись к костру, она предоставила возможность уединиться Крису.

Они ели в молчании, но это молчание было полно смысла. Их взгляды часто встречались, и Энни чувствовала себя настолько близкой к Крису, что просто таяла от нежности. Наверное, тот удар камнем по голове не прошел для нее бесследно, иначе позволила бы она себе настолько забыться и расслабиться?! Разве усмотрела бы она в его глазах тень каких-то необычных чувств, а не обычное дружеское участие и вполне оправданное беспокойство о ее состоянии?!

Среди ночи Энни разбудил неясный звук. Некоторое время она напряженно прислушивалась и наконец тихонько позвала:

— Крис…

— Что? — Его голос звучал так, словно он и не спал.

— Ты ничего не слышал?

— Нет.

Снова что-то неясно заворчало.

— Вот, опять… — прошептала Энни, напуганная необычностью этих звуков. — Что это?

— Не может быть! Энни, если ты мечтала о душе, то можешь приготовиться его принять! — со странной веселостью, в которой слышалось то ли отчаяние, то ли безмерная усталость, сказал Крис.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Надвигается гроза, будет дождь.

— О! — У Энни не было слов, чтобы выразить свои эмоции. — А ты уверен?

То, что она приняла со сна за рычание неизвестного зверя, на самом деле оказалось ворчанием далекого грома, который всего через несколько минут бабахнул уже гораздо ближе.

— Очень быстро приближается, — поднимаясь, пробормотал Крис, — час от часу не легче.

Он не успел договорить, как палатку просто сдуло сильнейшим порывом ветра. Прежде чем они успели опомниться, их накрыло полотнищем, а сверху низверглись потоки воды. Крис первым выпутался из хлеставшего на ветру мокрого полотнища, а когда выбралась Энни, палатку едва не унесло со всем имуществом. В первую очередь Энни вспомнила о «никоне» с пленками, она не проверила, не пострадал ли после пыльной бури пакет, в который она их положила. Если сухой песок и не нанес серьезного ущерба, то потоки воды были катастрофой. В панике она принялась искать фотоаппарат, не обращая внимания на крики Криса. По счастью, Энни быстро обнаружила заветный пакет и убедилась в его герметичности.

— Энни, — Крис схватил ее за плечи и тряхнул, — что ты делаешь?!

Его лицо была искажено злостью, это Энни отчетливо различила при очередной вспышке гигантской молнии. Вода текла по их лицам, слепя глаза. Они оба промокли до нитки. Злой тон Криса подействовал на нее, будто красная тряпка на быка: Энни вспыхнула, как спичка, если такое сравнение уместно, учитывая извергающиеся с неба потоки дождя.

— Бросай свою камеру, помоги укрепить палатку! — ожесточенно крикнул он.

— Именно камеру и нужно спасать, иначе зачем были все эти мучения! — с не меньшей злостью закричала она.

На мгновение у Энни мелькнула шальная мысль, что они сейчас просто вцепятся друг в друга. Конфликт был разрешен весьма своеобразно: очередная молния блеснула почти над их головами, гром оглушил, а ударная волна, пронесшаяся над землей, бросила их на землю.

Энни очнулась в объятиях Криса, но, как он поднял ее, не помнила. Она хватала ртом воздух, а ее частые судорожные вдохи были похожи на всхлипы. Крис крепко прижимал ее к себе. Следующая молния ударила уже дальше, туча быстро проносилась над ними. Энни слегка отстранилась, пытаясь разглядеть лицо Криса, неясным пятном белеющее в нескольких дюймах от ее лица.

Дождь закончился так же внезапно, как и начался, ветер понемногу стихал. «Налет» продолжался не более нескольких минут, однако разрушения были причинены такие, словно буря свирепствовала по крайней мере час.

— Крис, дождь уже закончился… — слабым голосом сообщила Энни очевидную истину. — Наверное, мы должны все-таки поставить палатку.

На второй фразе ее голос почему-то опустился до шепота, а потом стал звучать еще неувереннее, потому что по непонятной причине Крис не спешил ее отпускать.

— Энни… — хрипло, как будто ее имя далось ему с огромным трудом, начал он, и Энни, различив в его голосе непонятный призыв, задрожала.

А в следующую секунду Крис вдруг резко привлек ее к себе. Еще не понимая, что он задумал, Энни подняла голову, и губы Криса буквально обрушились на ее рот. Этот порыв напоминал недавно пронесшуюся бурю: поцелуй обжег ее, будто молния, а напор был яростным, как порывы ветра…

Потрясенная действиями Криса, Энни даже не сразу осознала, что так же яростно отвечает на его поцелуй… Они целовались с такой жадностью и ненасытностью, словно это было последнее, что отпущено им в этой жизни.

Крис разжал объятия, и не ожидавшая этого Энни ощутила горькое разочарование. Было по-прежнему очень темно, но сейчас отчего-то она уже не так жаждала увидеть его лицо, испытывая неловкость. Надо было что-то сказать, но у Энни пересохло во рту, а язык и вовсе отказывался повиноваться.