– Шофер, шофер!

– Не стоит этого делать, – поддавшись какому-то неясному, но определенно плохому предчувствию, попытался остановить ее Артем, но было уже поздно.

Старуха протянула руку к тому, кого звала. Ладонь коснулась обшивки сиденья и… резко отдернулась: двух пальцев как не бывало. Женщина громко охнула и обмякла, закатив глаза.

Машина стала набирать ход.

– Дядя, что происходит? – Мальчик с наушниками неожиданно оказался совсем рядом, прижался к Артему сбоку, как будто ища защиты. Щеки пацана стали еще белее, голос дрожал.

– Да если б я знал! – ответил Артем машинально, не в силах оторвать взгляда от того, что происходило с бородачом и дверью маршрутки. Ничего подобного он не видел ни в жизни, ни даже в роликах на «Ютьюбе», где всякого дерьма хватало.

– Никто не знает, – просипел небритый из своего угла.

Под ногами у них на грязном, залитом кровью полу корчился и стонал лишившийся двух конечностей кавказец. Умирающий что-то бормотал на родном языке, очень быстрой и невнятной скороговоркой, состоявшей, казалось, из одних согласных звуков. Смуглое прежде лицо превратилось в мокрую красную маску. Затем он вдруг на полуслове смолк. Тело выгнулось в последней уродливой корче, в один миг изо рта вырвался поток темной крови, которая на глазах у всех впиталась в пол «Газели» – все с тем же знакомым омерзительным звуком проскакивающих через носовую пазуху соплей. Мальчишка снова закричал, и Артем не был уверен, что не составил ему дуэт в этот миг.

Рывок! Обмякшее, искалеченное тело одновременно потянуло со стороны двери и прижало к полу. Еще рывок. С громким треском спортивную куртку – и то, что было под ней, – разорвало надвое в области живота. Верхнюю половину трупа засосало с чавканьем в двери, а то, что оставалось от нижней части, затянуло в жижу на полу. Артем машинально поджал ноги, чтобы не зацепить кедами скользящую мимо по полу ленту кишок.

Еще рывок.

Еще.

– Все нормально, – деловитый голос с водительского сиденья. – Едем дальше.

И они поехали.

– Как он здесь оказался? – спросил Артем минут пятнадцать спустя, когда немного пришел в себя. Потом оглянулся: – И вообще, все вы?..

– Как обычно, – пожал плечами сидящий сзади.

Точнее – попытался пожать, но вышло плохо. Присмотревшись – теперь он стал очень внимателен к любым, даже самым мелким деталям окружающей обстановки, – Артем увидел то, чего в сумраке кабины поначалу не замечал.

Торс мужчины буквально сливался в единое целое с разбухшим сиденьем маршрутки. Спинка кресла, плавно переходя в состояние липкой мазутоподобной массы, обхватывала его от шеи и ниже, не давая пошевельнуться. Невероятная, не-реальная смирительная рубашка. «В нашем дурдоме, в нашем гробике на колесах всем пациентам могут выдать такие при необходимости», – подумал Артем и с трудом сдержал рвущийся наружу истеричный смешок. Испугался, что вместо смеха из горла у него выскочит мерзкое «ага».

– Собрался по делам, в налоговую. Машина моя в ремонте, вот… решил, в кои-то веки, лоховозом воспользоваться, – продолжал «спеленутый». – Дурак. Дома бы лучше сидел…

– Всем надо было. Дома сидеть.

– Заткнись ты, урод, – показал небритому кулак Артем. – А вы, – вновь обратился к спеленутому, – стало быть, бизнесмен или вроде того? Я и сам в частной фирме работаю. Компьютеры, веб-дизайн… Сегодня в офис намылился сверхурочно. Дедлайн… Меня Артем зовут, кстати.

– Николай, – едва заметно, как мог, кивнул мужчина. – Николай Пантелеевич, будем знакомы. – Он даже слегка улыбнулся одними губами: – Извините, руки не подаю…

– Господи боже, о чем вы, господи, – запричитала девица тихонько, на одной и той же плаксивой ноте, которую, кажется, взяла аккурат перед смертью бородатого спортсмена. – Мы все умрем, мы все уже считай что мертвы, а вы о чем-то еще говорите, беседуете, Господи…

– Не надо всуе, – попросил ее мальчик и осторожно потянул Артема за рукав куртки: – Дядь…

– Не сейчас, малой. Видишь, общаюсь.

– Господи боже, что вы такое несете, какое общение, господиии…

– Это нормально, – успокаивающе сказал ей Николай. – Вы, барышня, находитесь в состоянии аффекта, перемежающемся истерикой. Наш новый знакомый – Артем, да? – не желая уподобляться вам, пытается найти для собственной психики некие точки опоры, чтобы оценить ситуацию и по возможности отыскать из нее выход. Пожелаем ему в этом удачи и мешать не станем.

– Дядь, у вас кровь.

Артем коснулся щеки… и правда – на пальцах осталось красное. Несколько секунд он разглядывал его. Потом сверху шлепнулась новая капля, и в ладони начала собираться лужица. Они с мальчишкой задрали головы.

– Ну да, – хихикнул небритый. – Подтекает…

– Боже, абсурд какой-то, такого не бывает… – девушка сзади. – Это мне, наверное, снится, это мне точно снится, такого не бывает, это сон, это просто кошмарный сон, Саша, разбуди меня…

– А ты ущипни себя за титьку. Или лучше сунь пальчик в окошко.

– Заткнись, – процедил Артем сквозь зубы. – А то я твою башку туда засуну.

Небритый подмигнул ему мутным глазом, но замолчал.

– Не трогайте его, – попросил Николай. – Это Гарик. Он говорил, что его зовут Гарик. Смешное имя… наверное. Он вообще-то учителем в школе работает. Точнее, работал. Биолог, если не ошибаюсь. Так вот – Гарик не пьян, как вам могло показаться. Он просто дольше всех здесь катается и слегка тронулся умом. Или, вполне возможно, не слегка. Что и не удивительно в такой ситуации. Удивительно другое – то, как долго он сумел продержаться…

– Господи, господи, господиии…

– А ее как зовут? Слышь, милая, тебя как звать? – Артем осторожно протянул руку через спинку сиденья и потряс плачущую девушку за плечо. Рука у него ощутимо дрожала.

– Ан… Анна.

– Анна, ты давай… Потише себя веди, договорились? Во всем этом сумасшествии только не хватало самим с катушек слететь, как этот… Гарик.

– Да какая разницааа… – заголосила было девчонка опять, но Артем, быстро сжав пальцы в кулак, легонько пробил костяшками ее по плечу. Быть может, даже чуть сильнее, чем следовало бы, но это подействовало: Анна осеклась, и в залитых слезами зеленых глазах появилось что-то осмысленное, чего раньше он там не видел.

А еще только сейчас, когда от тычка голову девушки мотнуло в сторону, и темная эмо-челка качнулась вслед, он заметил, что у Анны не хватает волос с одной стороны. Отсутствовало и ухо. Рана сочилась сукровицей и гноем.

– Потише, Анна, – повторил Артем, убирая руку. – Поговорим спокойно.

– Я… я постараюсь, – кивнула та. Голос все еще дрожал, но истеричная нотка из него исчезла. Надолго ли?..