шею подчеркивают длинные серьги в форме анемонов, на плечах накидка из ягнячьей шкуры. Клитемнестра улыбается. Она словно глядит в прозрачный источник и видит в нем себя через двадцать лет.

Елену уже усадили на стул, укрытый воловьей шкурой, на постаменте у расписной стены. Ее голова покрыта вуалью, скрывающей золотистые волосы. Она почти не двигается, танцующие женщины на фресках красиво застыли вокруг нее. Елену можно было бы принять за часть картины: там, на возвышении, она и вправду выглядит как поблекшая фреска. Почувствовав, что сестра смотрит на нее, Елена оборачивается, и их взгляды встречаются. Клитемнестре хочется подбежать к ней, схватить и увести прочь, к заросшей осокой реке или в лес. Но Елена отворачивается.

– Им следовало бы усадить ее рядом с отцом, – шепчет ей в ухо внезапно появившаяся Пенелопа. Клитемнестра и не заметила, как она подошла.

– Ты говорила с ней? – спрашивает она.

– Говорила. – Пенелопа тоже заплела волосы в косы, и от этого ее пухлые губы и мягкие черты стали еще заметнее.

– И?

– Кажется, я ее убедила. Я нахваливала ей Идоменея, он очень красив. – Она быстро поворачивает голову налево, где стоит критский царевич. – А еще Махаона, Елена ведь сама занимается врачеванием?

– Это правда, – отвечает Клитемнестра, пораженная наблюдательностью Пенелопы. Она поворачивается, чтобы взглянуть на Махаона. У него узловатые, но очень нежные на вид руки и длинные вьющиеся волосы. Клитемнестра пытается представить свою сестру рядом с ним; столкновение ослепительной красоты и этой грубой внешности.

Когда мужи собираются в центре зала со своими слугами, держащими в руках роскошные дары, Клитемнестра замечает среди них сына Лаэрта, непринужденно облокотившегося на колонну, – в руках у него ничего нет, и слуг поблизости не видно. Как же он собирается свататься к Елене с пустыми руками?

Леда пальцем подзывает Клитемнестру, и она подходит к трону. Феба и Филоноя стоят рядом с матерью, у них на плечах толстые накидки, заколотые золотыми брошами. Тиндарей выглядит раздраженным.

– Что случилось? – спрашивает Клитемнестра.

– Найди свою сестру Тимандру, – говорит Леда. – Ее всё еще нет.

– Только поторопись, – добавляет Тиндарей. – Вот-вот прибудут Атриды, и мы начнем.

Клитемнестра кивает и выходит из залы. За дверью несколько слуг выстроились в линию и прижались к стене, готовые исполнять указания Тиндарея.

– Вы видели Тимандру? – спрашивает Клитемнестра.

Мальчишка-слуга заливается краской, а стоящий рядом илот постарше отвечает: «Только что была здесь…»

– Ваша сестра на террасе.

Клитемнестра оборачивается. С другого конца коридора ей навстречу шагает Агамемнон в багровом хитоне, за ним следует его брат. В последний раз они видели друг друга два месяца назад, и теперь он смотрит на ее огромный живот с явным отвращением. Она сопротивляется порыву прикрыть живот руками.

– Вам следовало бы ее привести, пока она не наделала глупостей.

– То, чем занимается моя сестра, вас не касается, – отвечает Клитемнестра.

Менелай фыркает. Он держит в руках хитон, на нем вытканы какие-то удивительные узоры, но Клитемнестра не может их толком разглядеть. Она поворачивается к Агамемнону:

– А где же ваши дары?

– Я не претендую на вашу сестру.

– Пойдем, брат, – говорит Менелай, хлопая Агамемнона по плечу. Они отправляются к мегарону, тяжело ступая по каменному полу.

Клитемнестра с колотящимся сердцем спешит на террасу, у нее вспотели ладони. Перед дверью, ведущей наружу, она останавливается.

Тимандра в длинной лиловой тунике, скрывающей ее долговязую фигуру, шепчет кому-то на ухо. Клитемнестра подступает чуть ближе и видит девушку с кудрявыми черными волосами, ниспадающими на спину, и бровями, напоминающими своим изгибом крылья чайки. Девушка смеется над тем, что говорит ей Тимандра, а затем целует ее в губы. Тимандра отвечает на поцелуй, приоткрыв рот и нежно обхватив ладонями шею девушки.

– Тимандра, – говорит Клитемнестра.

Девушка тут же отпрыгивает, Тимандра резко оборачивается. Она открывает рот, руки у нее дрожат. Клитемнестра старается сохранять самообладание.

– Мы опаздываем, – говорит она.

Тимандра кивает, сцепив руки, чтобы унять дрожь.

– Оставь нас, – говорит Клитемнестра девушке, и та в ужасе убегает прочь.

Руки у Тимандры всё еще дрожат, и она вцепляется в одну зубами. Перед тем как проводить сестру внутрь, Клитемнестра берет ее руку в свои.

– Тебя могут увидеть здесь, – говорит она.

Тимандра широко распахивает темные глаза.

– Кто-то…

– Здесь только что прошли Атриды.

Тимандра в ужасе ахает.

– Пожалуйста…

Клитемнестра сжимает ее руку.

– Не извиняйся. Если они что-то скажут, ты будешь всё отрицать. Я не дам тебя в обиду. – Они уже у дверей мегарона, откуда доносятся громкие и отчетливые голоса. – Но будь осторожна, Тимандра. Ты уже не ребенок.

Тимандра не успевает кивнуть, как Клитемнестра уже тянет ее внутрь. Слуги закрывают за ними двери, и Клитемнестра ведет Тимандру в угол, где, укрывшись за колонной, в одиночестве стоит Пенелопа.

– А вот и мои дочери, – разносится по высокой зале голос Тиндарея. – Давайте начнем. – В комнате тут же воцаряется тишина, все мужи в ожидании поворачиваются к Тиндарею.

– Вы поднесете Елене ваши дары, – говорит Тиндарей. Большинство царей недоуменно перешептываются. Наверняка они собирались преподносить свои дары Тиндарею, царю, а не его прекрасной дочери. – Но пока вы не начали, – продолжает Тиндарей. – Мне сказали, что наше собрание может вызвать распри…

Диомед усмехается. Аякс и Тевкр мрачнеют, угрожающе напрягая мускулы. «Нас ввели в заблуждение», – бормочет Менетий чуть громче, чем следовало. Агамемнон с непроницаемым выражением глядит на трон, пока Менелай нашептывает что-то ему на ухо.

Тиндарей не обращает на них внимания.

– Поэтому будет честно, если прежде, чем поднести свои драгоценные дары и просить руки моей дочери, вы все согласитесь с тем, что она выберет жениха сама – и только одного.

Некоторые царевичи глядят на Тиндарея так, словно он утверждает очевидное, но на лице Агамемнона постепенно появляется озарение. Клитемнестра тоже понимает, к чему ведет Тиндарей. Ее отец пытается избежать войны с отвергнутыми женихами.

– Но, владыка, – говорит старый Нестор, оглядываясь по сторонам, – разве ты не доверяешь всем этим героям?

– Доверяю, – невозмутимо отвечает Тиндарей. – Но мне сообщили, что прошлой ночью случилась драка – после того, как кто-то начал похваляться, что станет мужем Елены. Ничего серьезного, – добавляет он, когда все начинают тянуть шеи в надежде угадать, кто бы это мог быть. – Но это наводит меня на мысль, что многие из вас не примут отказа.

Лицо Аякса побагровело от ярости. Стоящий рядом с ним афинский царь Менесфей, коротышка с крошечными глазами, таращится на Тиндарея с таким видом, будто готов перерезать ему горло.

– Я не желаю давать вам поводов для распри. И поэтому предлагаю выход. Если вы хотите остаться и преподнести моей дочери свой подарок,