У него засосало внизу живота, как бывало всегда, когда он думал о ней. Возможно, ему следует снять номер в гостинице.

– Мальчики ей доверяют. – Джеймс повращал янтарный эль, который пил.

Ник, казалось, задумался над этим. Он убавил температуру гриля и снял два стейка, оставляя порции Джулиана и Кристен поджариваться дольше. Для своих дочерей и Марка он еще раньше поджарил хот-доги. Со щипцами в руке Ник вытер потный лоб тыльной стороной запястья.

– Если ты оставишь между собой и Филом лишнюю тысячу миль, это не помешает ему добраться до тебя.

Джеймс знал об этом. Но он собирался уехать не только для того, чтобы избежать встречи с Филом. Глубоко в кармане шортов он сжимал помолвочное кольцо Эйми, то надевая его на кончик пальца, то снимая.

– Джулиан и Марк будут там с ней в большей безопасности.

Ник едва не уронил стейк Кристен.

– Ты собираешься оставить их с ней?

– Так далеко я не загадывал.

– Сейчас как раз подходящее время начать. – Ник пристально посмотрел на друга.

Джеймс отмахнулся от него.

Но Ник был прав. Джеймс опять убегал. Он поступил опрометчиво, когда последовал за Филом в Мексику. И столь же опрометчиво он поступил, когда подошел к Филу возле той забегаловки, бара на пляже.

Джеймс застыл, прижавшись губами к горлышку бутылки, когда в его мозгу вспыхнуло и погасло воспоминание, словно сигнал на экране радара: Фил сидит за столом с двумя мужчинами. Судя по одежде, цвету кожи и манере поведения, местными. Картинка исчезла до того, как он смог увидеть лица мужчин и место. Джеймс крепко зажмурился. Когда он заставлял себя видеть картинки, у него болела голова.

Кристен крикнула из дома, что салат и картошка готовы. Николь взвизгнула за столом в патио, ей ответил смех Марка. Ник выложил на блюдо последний стейк и смахнул с гриля оставшиеся кусочки. Джеймс взял блюдо, чтобы отнести его в дом.

– Да, мальчики доверяют Наталии. После того, что я прочел, я тоже ей доверяю.

Настоящее время

27 июня

Два дня спустя Джеймс и его сыновья вернулись в аэропорт. Джеймс думал о женщине, которую увидит через шесть часов. «Она – член семьи», – напомнил себе Джеймс, проходя досмотр в аэропорту следом за Джулианом и Марком. До этого момента она была единственным человеком, который его не подвел и не пытался контролировать тот или иной аспект его жизни. На самом деле, все было с точностью до наоборот. Наталия была больше чем свояченицей для него и больше чем тетей для его сыновей. С точки зрения Джеймса, он был перед ней в долгу. Называйте его любопытным, но ему хотелось встретиться с женщиной, которая когда-то любила его.

К тому времени, когда они сняли свои вещи с ленты багажного конвейера и Джеймс надел обувь, Марк уже приплясывал от нетерпения.

– Я писать хочу. – Он прижал руку к причинному месту.

Джеймс махнул рукой Джулиану.

– Идите в туалет, оба, потом завтрак.

После визита в туалет и короткой схватки с Марком по поводу мытья рук Джеймс заказал горячий шоколад и пончики для сыновей и кофе и овсянку для себя. Они отнесли свой завтрак в зону вылета, полную отдыхающих в ярких нарядах с тропическими узорами, и нашли единственное свободное место у окна. Марк влез в кресло, встал на колени, чтобы посмотреть на самолет, и тут же уронил пончик за кресло. Малыш посмотрел на Джеймса. Нижняя губа у него задрожала.

– Идиот, – оценил Джулиан, разламывая свой пончик пополам. Половинку он отдал брату.

– Спасибо. – Марк шмыгнул носом и впился в пончик.

Джеймс увидел, как его старший сын опустился на пол, прижимаясь спиной к рюкзаку, и это свободное падение соединилось с дежавю, как будто он шагнул с причала для ныряния. Он часто видел в Марке себя. То, как он сгибает пальцы, как будто держит кисть, когда ему хочется рисовать. И то, как он смотрит на старшего брата, как будто слова Джулиана – это евангелие. Но впервые он увидел себя и Томаса в том, как общаются Марк и Джулиан. Джулиан враждебен и любит командовать младшим братом. Джеймс обругал себя за это. Мальчики за последние полгода пережили несколько меняющих жизнь событий. Но, несмотря на перемены, Джулиан по-прежнему присматривает за Марком, а тот продолжает идеализировать старшего брата. Они ближе друг к другу, чем к нему. То же самое было у них с Томасом по отношению к родителям.

Джеймс снял крышку со стаканчика кофе и подул на поверхность, вспоминая один момент, когда Томас спас его. Как-то раз Джеймс заглянул после школы в магазин художественных принадлежностей, чтобы купить новые кисти и тюбики с краской. Но он так торопился переодеться и встретиться с Ником и их общими приятелями в парке и поиграть в футбол, что оставил свой рюкзак с покупками на диване в гостиной. Он вернулся домой спустя пару часов, потный, перемазанный травой и грязью и увидел Фила, который, сидя в столовой, просматривал его записи по геометрии. Учебник, раскрытый на параграфе, который изучал Джеймс, лежал возле локтя Фила. Открытый рюкзак Джеймса стоял на стуле рядом с ним.

– Что ты делаешь с моими вещами? – Взгляд Джеймса заметался между Филом и рюкзаком. Он не хотел показывать, что ищет принадлежности для живописи, но где они? Пакет с покупками исчез. Он слышал, как мать в соседней комнате разговаривает по телефону. Неужели она взяла пакет?

Джеймс свирепо посмотрел на Фила, а тот спокойно поднял глаза от тетради.

– Мама сказала, что ты провалил последний тест. Я подумал, что могу помочь тебе.

Джеймс прищурился. По математике он успевал лучше, чем по другим предметам. Должно быть, он пропустил пару вопросов, но для мамы это было равноценно провалу на экзамене. Ему не нужна была помощь Фила в учебе. И он точно не хотел, чтобы Фил без разрешения рылся в его вещах.

Джеймс закрыл учебник, бросил его в рюкзак и попытался вытащить тетрадь из-под руки Фила. Она не шелохнулась. Джеймс потянул снова, и Фил медленно улыбнулся, откидываясь на спинку кресла. Он оперся локтем о спинку и дернул подбородком в сторону Джеймса:

– Чем занимался?

– Играл в футбол с ребятами. – Он забрал свою тетрадь.

– И все?

Джеймс застегнул «молнию» на рюкзаке и закинул его на плечо.

– Все, – ответил он, выходя из столовой.

– Я только хотел помочь, – крикнул ему вслед Фил.

Джеймс через плечо показал ему кукиш. Потом заглянул в гостиную и начал искать пакет, сначала под диваном, потом за столом. Он даже пробежал взглядом по столам в кухне, прежде чем уйти в свою комнату. Там Джеймс сбросил рюкзак на кровать и остановился, потирая руки. Неужели он оставил пакет в магазине? Нет, он точно помнил, как убирал его в рюкзак.

Слишком взволнованный, чтобы осознать, что он весь в грязи, Джеймс сел за письменный стол и попытался сделать уроки. Он катал карандаш между ладонями, опустив его кончик на открытый учебник. Джеймс сунул пальцы в слипшиеся волосы и сжал их. Сердце билось в горле, острые и тупые углы расплывались перед глазами. Он бы не отказался от стакана воды, но за водой идти не хотелось, чтобы не наткнуться на мать. Чем дольше он сидел в своей комнате, глядя на домашнее задание, тем сильнее становилась уверенность в том, что мать обыскала его рюкзак и нашла покупки. Это был всего лишь вопрос времени, она скоро поймет, что он дома. И запрет его на месяцы.