– Да понятно, вопросов нет… Но вы понимаете, что без санкции руководства… это большой риск и по сути авантюра…

– Евгений, ты зачем мне такие умные слова говоришь? – насторожился Иванов. – Ты скажи сразу, без этих гнусных намеков! Думаешь, не дадут?

– Я хорошо знаю наших, сам такой. Дадут-то они дадут, но это будет нам дорогого стоить.

– Ну, напугал… Мы сейчас, за сутки до операции, можем еще где-нибудь раздобыть три снайперские пары?

– Нет, не можем.

– Тогда и разговоры ни к чему. Соглашайся на любые условия…

Снайперов им дали. В придачу, по личной просьбе Петрушина, выдали два составных семиметровых шеста из дюрали и два малых комплекта альпинистского снаряжения. Облагодетельствовали, короче. Но поставили условие: половину всех трофеев – отряду. Какие там будут трофеи, никто понятия не имел.

– А если найдем там у них пару «лимонов» баксов?

– Значит, один – наш.

– А если все взорвется и совсем ничего не будет?

– Тогда половина ничего – наша.

Пришлось с ходу соглашаться. Куда тут денешься…

Ночью омоновцы шили из простыней маскхалаты – своих у них было всего на отделение, обматывали бинтами оружие и нечеловеческими усилиями привели в рабочее состояние два НСПУ (стрелковый прибор ночного видения), которые пылились до сего момента в кладовке. До полудня Петрушин провел повторное боевое слаживание, после чего отработали систему радиосвязи на период проведения операции, окончательно «пробили» последовательность действий, использование техники и выдвижение.

По выдвижению определились следующим образом.

Дозор со снайперскими парами убывает на Васином «бардаке» сразу после обеда (в 14.30). Максимальное количество личного состава – внутри. Те, что остаются на броне, имеют праздный вид…

– Ха! – заметил по этому поводу Вася Крюков. – Праздный вид. Ха!

Так вот, праздно едут по дороге между Толстой-Юртом и Червленой, где-то посередке, не доезжая до моста пятьсот метров (за поворотом – наш блокпост, они нас заметить не должны), сворачивают налево и ломятся по кустам еще полтора километра к месту сбора. Места там безлюдные, минировать вроде не должны. Расчетное время прибытия – 16.30.

На берегу Терека маскируют «бардак», дальше что-то около пяти километров топают пешком, в лес не заходят, двигаются по опушке – Заур дорогу покажет. Расчетное время выхода на подступы к ущелью – 19.00. То есть уже глубокие сумерки, можно начинать потихоньку работать.

Задача дозора: рекогносцировка на местности, детальная разведка системы охраны и обороны «объекта», выбор наиболее выгодных «гнезд» для снайперов. Звучит просто, но задача самая важная, от нее зависит исход всей операции. Если дозор и снайпера сработают как надо, остальным нужно будет в установленное время лишь рвануть со стартовой позиции и по необходимости израсходовать половину боекомплекта.

Через два часа после убытия дозора отправляются остальные элементы боевого порядка по одной автоединице с интервалом в тридцать минут. Выдвигаемся на омоновских «Уралах», по выезду из города эмблемы закрашиваем, номера отвинчиваем. Личный состав прячем в кузовах, тенты закрыты, в кабинах сидят расхристанные товарищи праздно-тылового обличья. Между Толстой-Юртом и Червленой тихонько сворачиваем, прибываем к месту сбора, маскируем технику и тревожно дремлем, надеясь ближе к рассвету заполучить в объятия Васю Крюкова. За Васей в колонну по одному, след в след, выдвигаемся в район сосредоточения (километр от подступов к ущелью – самим, без проводника, туда не добраться).

Вот и все по выдвижению. Дальше – собственно операция. Точнее, последняя ее фаза…

* * *

К месту сбора дозор прибыл как по расписанию: часы Петрушина показывали ровно 16.30.

– Какая-то нездоровая точность, – пробурчал Петрушин, хмуро озирая окрестности. – Лихое начало – корявая середина – летальный конец.

– Типун тебе, – сказал Вася. – Летальный конец – это да, это… Короче, сплюнь три раза, постучи по дереву.

Петрушин сплюнул и постучал по голове: другого дерева рядом не было, все какой-то хилый кустарник с тонкими гибкими ветвями.

Обстановка способствовала мрачному настроению. Свинцовое небо без единого просвета, серые кусты вокруг, Терек с обледеневшими берегами кажется толстой черной змеей, изготовившейся к смертельному прыжку. Все как-то тускло, неприветливо, даже зловеще…

– Помогите Сане «бардак» замаскировать, – обратился Петрушин к снайперам. – А мы пока с нашим дрюгом побеседуем. Пока не стемнело.

Саня Жук, «бардачный» механик, был бледен и задумчив. Сейчас все уйдут, а ему до прибытия основных сил придется торчать тут два часа в одиночестве. А здесь, между прочим, не центр реабилитации малолетних трансвеститов. Головенку открутят – даже пискнуть не успеешь.

– Да ты не робей, хохол, – ободрил подчиненного Вася Крюков. – Тебе два часа переждать, подумаешь, делов-то! У тебя два пулемета в башне и патронов полно.

– Вот как раз в этой башне и поджарят, – уныло вздохнул Саня Жук. – Жахнут с гранатомета – и хана. Хреново без пехоты. А снаружи торчать – подползут…

– А у тебя гранаты есть. На худой конец подорвешься – и не больно совсем. А мы над твоей койкой в роте табличку повесим. Салаги каждый день будут уголки отбивать…

– Спасибо, товарищ капитан! Вы такой заботливый…

Общаться с шахидом именно при свете пожелал Костя. В принципе, общаться можно было бы и на месте, в сумерках, но тогда не будет видно лица.

– Общаться с человеком, не видя лица, – все равно что смотреть порно по телевизору без экрана, – заявил Костя Петрушину. – Звук есть, интонации присутствуют, но картинку ты не видишь, и приходится напрягать воображение, пытаясь представить, как выглядит главная героиня.

С шахидом обращались уважительно, словно он был бойцом подразделения, – так настоял Костя. Со вчерашнего дня в его адрес никто не проронил грубого слова, наручники сняли, выделили коврик и кувшин для намаза (пришлось омоновских татар напрячь). При выдвижении мешок на голову надевать не стали и даже выдали маскхалат, как всем остальным. Впрочем, халат так и так пришлось бы надевать – маскировки ради. Разумеется, нельзя было утверждать, что пленник полностью подпал под обаяние пресловутого «стокгольмского синдрома», но держался он непринужденно и, казалось, чувствовал себя вполне уверенно.

Сейчас наши парни хотели окончательно уточнить детали и по возможности разжиться информацией, которая в ходе предыдущих бесед была ненароком либо намеренно опущена.

– Мы вместе, – Костя смотрел на подопечного гипнотическим взглядом и слегка растягивал слова. – Мы сейчас делаем одно дело, от которого зависит твоя жизнь и жизнь твоих родственников. Соберись, нам нужно не так уж много, но это очень важно…

Нужно было действительно совсем немного. Количество личного состава, система охраны, наличие, характер и расположение МВЗ (минно-взрывные заграждения), особенности внутреннего устройства базы.