Елкин, мичман Цепровский и кадет Морского корпуса Борейша. Часть людей попрыгала за борт, и два гардемарина достигли вплавь английского миноносца, кроме того, еще девять человек были спасены. Большая часть отряда, которая успела высадиться, в надежде на подход десанта из Юзкуя двинулась к центру города, но на главной площади была окружена и сложила оружие. По советским сведениям, всего было взято в плен 87 человек, очевидно включая в это число команду «Перикла». Можно с основанием удивляться – по какой причине в эту операцию был послан безоружный пароход, а не канонерская лодка, так как было неосновательно базироваться на сведения об отсутствии в Геническе артиллерии, которая, как это и вышло, могла прибыть туда с часу на час. Десант у Юзкуя к вечеру был взят обратно на корабли. В течение этого дня «Граф Игнатьев», вооруженный буксир «Гидра» и «Ольга Мефенити» поддерживали артиллерийским огнем наступавшие вдоль Арабатской стрелки части. В конечном результате Геническ был занят Добровольческой армией лишь 6 июля, причем «Граф Игнатьев» содействовал с моря. С этого дня все побережье Азовского моря оказалось в руках Добровольческой армии.

После занятия Феодосии 19 июня «Кагул» ушел в Новороссийск, на этот раз имея пары в девяти котлах, 13-узловым ходом. Во время прошедшей операции, принимая во внимание, что в Новороссийске не было снарядов для орудий крейсера, а на корабле был запас лишь на 600 выстрелов, капитан 1-го ранга Остелецкий их экономил, предоставляя англичанам, когда это было необходимо, вести массированный огонь, что те делали очень охотно. Пополнив в Новороссийске запасы и дав команде отдохнуть, 27 июня «Кагул», имея на борту генерала Деникина и адмирала Саблина, в сопровождении посыльного судна «Буг» и отремонтированного «Летчика», пошел к берегам Кавказа. Целью похода было как бы подтверждение принадлежности Сочинского округа правительству юга России. Посетив Туапсе, Сочи и Адлер, 30 июня отряд вернулся в Новороссийск.

17 июня, в связи с революционными выступлениями матросов и солдат на юге России, французское правительство постановило прекратить вооруженную интервенцию, и после этого французские корабли, за редкими исключениями, непосредственного участия в операциях не принимали.

Взамен «Кагула» в Феодосию прибыл миноносец «Живой». В это время красные уже оставили побережье и спешили на север. 24 июня красноармейские отряды и администрация покинули Севастополь, но об этом стало известно лишь через несколько дней. Идя вдоль Южного берега Крыма, «Живой» своим появлением в попутных местах как бы санкционировал их занятие Добровольческой армией и оказывал моральную поддержку образовывавшимся местным властям. 28 июня «Живой», первым кораблем под Андреевским флагом, пришел в Севастополь и встал на якорь против Графской пристани. В городе уже образовывались городское управление и охрана, но группа с «Живого» арестовала и без всякого следствия расстреляла капитана 1-го ранга Б. Тягина307, который во время двухмесячного пребывания красных в Севастополе занимал должность командира порта и вся его деятельность свелась к сохранению складов и кораблей от расхищения; при уходе красных он добровольно остался в Севастополе. 6 июля «Кагул», с адмиралом Саблиным и его штабом, пришел в Севастополь. Адмирал Саблин поднял свой флаг на стоявшем брандвахтой старом броненосце «Георгий Победоносец», и с этого дня Севастополь снова стал главной базой флота.

Несмотря на расхищения, которым подверглись запасы флота в складах порта, все же многое осталось, но далеко не все, что в настоящий момент было нужно. Склад огнеприпасов в Сухарной балке имел еще много снарядов разных калибров, но четырехдюймовых гильз почти не было. На блокшиве «Двенадцать Апостолов» находилось 1500 малых мин типа «рыбка», а на кораблях со взорванными машинами было много орудий, которые могли быть использованы для вооружения канонерских лодок и бронепоездов. Судоремонтные мастерские и доки остались в сохранности, но не хватало многих материалов; все же, поскольку рабочие не бастовали, можно было ремонтировать корабли.

Что же касается пополнения корабельного состава, в Севастополе оказалось лишь несколько тральщиков, оставленных во время эвакуации в распоряжении французов, и несколько минных и других катеров. Но англичане передали в Новороссийске два 19-узловых сторожевых катера в 37 тонн «МА-204» и «МА-405», которые вскоре получили названия в память убитых офицеров: «Капитан 2-го ранга Медведев» и «Старший лейтенант Макаров»; последний был убит в 1918 году под Ставрополем, командуя морским бронепоездом.

Находившиеся в Новороссийске корабли, поскольку им позволяло состояние механизмов, спешили перейти в Севастополь. 14 июля пришел уже закончивший ремонт миноносец «Жаркий» и в то же время – «Терец». 21 июля восьмиузловым ходом пришел «Поспешный» и был поставлен к Минной базе для ремонта котельных ветрогонок, исправить которые в Новороссийске не было возможности. 5 августа из Мариуполя прибыл строившийся там как минный транспорт для Очаковской крепости «Грозный» и был зачислен канонерской лодкой, но его вооружение – два 120-мм и два 100-мм – из-за смешения калибров и расположения орудий нельзя было считать удачным.

В конце июля по просьбе адмирала Колчака, в армии которого был большой некомплект в командном составе, во Владивосток был послан пароход «Иерусалим», имевший на борту более двухсот сухопутных офицеров. По готовности и пополнении запасов и команд корабли уходили в Тендровский залив для участия в операции, закончившейся занятием Николаева и Одессы.

В. Аристов308

На «Живом» в Гражданскую войну309

В начале 1919 года я жил у моих родителей в Севастополе. Хотя я и состоял студентом агрономического факультета Таврического университета в Симферополе, за отсутствием достаточных средств у отца и неумения их заработать самому я не решался ехать на учебу в это смутное время, да и родители не очень настаивали в этом вопросе.

Идя однажды по Екатерининской улице, встречаю приятеля-гимназиста Сергея Захарченко, сына морского офицера. Он спрашивает меня, что я делаю. Отвечаю – слоняюсь без дела, читаю книги из Морской библиотеки (отец мой310 был председателем комитета директоров этого прекрасного учреждения). Тогда Сергей задает мне вопрос: не хочу ли я поступить матросом на миноносец, который вооружает крымское краевое правительство для охраны берегов и борьбы с контрабандой? Я ухватился за его предложение и спросил, куда надо обращаться. Он дал мне адрес.

Переговорив с родителями и получив их разрешение, на другой же день я был в гостинице «Северная» у капитана 2-го ранга Кисловского, сказал, кто я и что желаю служить на миноносце. Он дал свое согласие, предложив принести две рекомендации от морских офицеров. Таковые дали мне друзья отца: генерал-лейтенант флота в отставке минер А.А. Коленковский и генерал-майор флота инженер-механик А.В. Качалов311. Эти рекомендации и мой паспорт я отнес Кисловскому, который, просмотрев бумаги, сказал, что зачисляет меня