Брат Пердурабо заскрипел зубами, но ничего не сказал.

— Я выстроил его на юго-восточном берегу Лох-Несского озера, я установил в нем Ковчег и Высокий Алтарь (жалкую имитацию Скрижали Силы ежли честно, ибо подлинная была мне недоступна). Но слишком много любопытных глаз, слишком много непосвященных! Когда во время вызывания госпожи нашей Бабалон, восстала она из вод озера, в облике змеином, устрашающем и величественном, кое-кто из случайных наблюдателей…

— Вот оно что! — сообразил Шендерович.

— Именно. Ну и я, еще в том своем воплощении, решил перенести алтарь. В иной сосуд, сообщающийся с нашим, и наполненный до краев горним светом. Где подлинная Скрижаль, в конце концов, придет и встанет пред подлинным царем.

Он величественно махнул рукой.

— Но оставим это. Время начинать.

— Что начинать? — Шендерович явно опешил.

— Делание, конечно!

Он поправил на груди цепь, мрачно сверкнувшую багряным светом, и кивнул брату Пердурабо. Тот извлек из складок бело-желтого балахона потрепанный увесистый том в кожаном переплете. По краям переплет был слегка обгрызен мышами.

— Именем этой Книги Закона…

Боже мой, думал Гиви, кто эти люди? Почему они странное вытворяют? И почему Миша себя так странно ведет? Нет, я, наверное, сплю. Потому что, если бы я не спал, разве Миша бы позволил такое с собой выделывать?

Он украдкой взглянул на Шендеровича, который, величественно кивнув, принял в руки из рук Мастера Териона увесистый серебряный посох, увенчанный какой-то малоаппетитной шишкой.

— Твой Жезл для всех Чаш, и твой Диск для всех Мечей, но не предавай своего Яйца!

— Ясное дело, — согласился Шендерович.

С плеч его спадала на клетчатый пол алая мантия, Дети стояли позади, один держал кувшин, время от времени щедро окропляя мантию Шендеровича чем-то, очень напоминающим воду, другой — кадило, раскачивая его по пологой дуге. В дальней точке дуги кадило внезапно выбросило струю едкого дыма прямо перед носом Гиви, тот отшатнулся и закашлялся…

— Действуй же, брат Пердурабо! Чего встал, как столб?

Брат Пердурабо выступил вперед и, склонившись над черным постаментом, трижды поцеловал Книгу Закона и положил ее на гладкую поверхность…

— Прими же жертву, Тайное Тайн, имя которому Хаос!

Шендерович насторожился и слегка попятился.

— А где жертва? — подозрительно спросил он.

— На алтаре, о, Бык Быков. Разве ты ее не видишь? Мы приносим в жертву живое астральное тело! Сущность, призванную раствориться в эфире. Я специально вызвал ее нынешней ночью и спеленал тонкими энергиями.

— А-а…

— Прости меня, Отец Отцов! Быть может, ты гневаешься, поскольку потребна тебе в качестве жертвы грубая материя? Так я могу…

Мастер Терион закрутил головой под капюшоном. Гиви на всякий случай тоже подался назад.

— Это… нет-нет, не надо, — поспешно сказал Шендерович. — Лично я — против. Грубая материя это… плохо влияет на астрал.

— Не тревожься, о, Прародитель Прародителей, Жизнь, Здоровье, Сила… из грубой материи мы подвергаем закланию лишь магических жуков из Книги Закона, да еще змею. Впрочем, — торопливо прибавил он, наткнувшись на холодный взгляд Шендеровича, — змея не умерщвляется по-настоящему. Ее просто варят в соответствующем сосуде, а в должный сезон выпускают на волю, освеженную и измененную, но оставшуюся собой…

— Тогда еще ничего, — кивнул Шендерович.

— Начнем же! — Мастер Терион нервно потер руки. — Пусть отрицательное Дитя станет слева от тебя, а положительное Дитя — справа, пока ты будешь произносить магическую формулу.

— Какую из многих? — холодно спросил Шендерович, — ибо формулам несть числа…

— Просто повторяй за мной, о, Светоч Светочей, раздвинувший границы мира!

Дети перегруппировались и встали по бокам Шендеровича, точно конвойные. Положительное Дитя взмахнуло кадильницей и дым ударил Шендеровичу в нос.

— О таинственная энергия в трех ипостасях! О, Материя, делимая на четыре и на семь!

— Тыри насемь… ап-чхи!

— О, вы, свободно ткущие покрывало эфира! Да исполнит каждый волю свою, подобно сильному, идущему по пути Звезды, навечно зажженной в веселой компании небес!

— В веселой компании… не без… ап-чхи!

— Знак, дурень! Про знак забыл!

— Сим знаком Человека и Брата…

Шендерович опять чихнул.

— Ну же, Потомок Потомков, Предок Предков!!!

— Что, ну, собственно? — поинтересовался Шендерович. — Я все сказал!

— Вещай!

— Ну, там… абракадабра… Бэмц!

— АБРАХАДАБРА! — завопил Мастер Терион, воздев руки к потолку пещеры. — Он сказал Слово. Могучее Слово! Великое Делание наше завершено!

— Ну?

— Теперь он скажет остальное.

Шендерович мялся и молчал. Пару раз он беспомощно оглянулся на Гиви, тот выразительно закатил глаза и помотал головой.

— Почему ты молчишь, Источник Знаний?

— Я не готов! — капризно, как примадонна, заявил Шендерович.

— Он не готов… — хором сказали Дети.

— Странно… — не менее ледяным тоном произнес Мастер Терион. — Он должен говорить… буквально вещать. Скрижаль должна говорить с ним! Брат Пердурабо, его ли ты узрел в хрустальной сфере?

— Да вроде его, — неуверенно отозвался брат Пердурабо.

— Ладно, раз так, я спрошу сам. Пусть меня информируют из более достоверных источников.

— Мастер, может, не надо?

— Везде дилетанты, все надо делать самому. А вы, Чада, присмотрите пока за Тельцом Тельцов. Если он тот, за кого мы его принимаем, то хорошо…

— А если нет? — поинтересовался Шендерович.

— Тоже хорошо, — ответил Мастер Терион, с ласковой рассеянностью бросая взгляды на черную отполированную поверхность алтаря.

Он задумчиво почесал голову под капюшоном, потом обернулся к Гиви. Гиви внутренне обомлел.

— Насчет этого вот, — задумчиво сказал он, — если мы его изымем из грубого мира? Сдается мне, он вызывает возмущение астральных связей и мунданных полей, а, брат Пердурабо?

— Лучше обставить все как положено, — солидно кашлянул брат Пердурабо, — чтобы не тратить жизненную силу понапрасну. А пока я запру его в энергетический кокон…

— Прошлый раз у тебя не кокон, а Бабалон знает что получилось.

— Ошибочка вышла, — сознался брат Пердурабо. — Практики маловато.