— Ах, ты!

Шендерович разбежался и обеими руками уперся в стелу. Стела крякнула и накренилась еще больше.

— Давай! Толкай!

Подняв облако пыли, стела рухнула, упершись в дверь верхушкой.

— Порядок!

С той стороны двери раздался глухой удар. Стела дрогнула, но устояла.

Дверь скрипела, потом от нее отлетела щепка, оцарапав Гиви щеку.

— Ломают!

— Что делать? — бормотал Шендерович, лихорадочно озираясь, — что делать?

И вдруг застыл, приоткрыв рот. Откуда-то сзади прорезалась тонкая полоска света.

— Гляди!

— Барух ата Адонаи, — охнул Гиви, — там другая дверь! Ты ее раньше видел?

— А ты?

— Нет! Ладно, какая разница!

Нагло поправ стелу ногами, они пронеслись по ней в дальний конец кладовки — там обнаружилась плотная дверь листового железа, какая бывает в бункерах.

Дверь приоткрылась. Сама собой.

Потоки слепящего света хлынули на Гиви. Он зажмурился и сделал шаг вперед.

— Что там? — орал за спиной Шендерович.

— Не вижу!

Гиви вывалился наружу. Потоки света охватили его со всех сторон. Он не столько увидел, сколько почувствовал, как рядом, бормоча проклятья, упал Шендерович.

Они лежали бок о бок, ловя ртом горячий воздух. Позади слышался тяжелый шум. Гиви обернулся, но это была всего лишь стела, которая с каменным топотом неслась вслед за ними, а потом, вывалившись наружу, застыла в прежнем положении, слегка накренясь.

* * *

— Вот он! — раздался чей-то голос.

— Получилось! — откликнулся второй.

— Здравствуй, здравствуй, пророк Ну, пророк Гада, пророк Ра-Гоор-Ху! Ликуй же теперь! Войди в наше великолепие и восторг! Войди в наш неистовый мир и напиши слова, приятные для царей!

Гиви поднялся, отряхнул колени. Он стоял в раскаленном столбе солнечного света. Причудливые отвесные скалы белели, словно обнаженные кости. В скалах чернели прорехи, которые Гиви поначалу принял за норы береговых ласточек, но потом, соизмерив масштаб, понял, что каждая вполне могла бы вместить рослого человека. К отверстиям вели каменные ступени, которые в этом мире, лишенном теней, были почти незаметны.

Рядом, кряхтя, зашевелился Шендерович.

Он недоуменно хлопал глазами, глядя на раскинувшийся вокруг пейзаж, лишь немногим уступающий своей безжизненностью лунному.

— Это что ж такое? — наконец спросил он. — Куда мы попали, а?

— Понятия не имею, слушай, — печально ответил Гиви.

— Почему день? Ночь же была… я точно помню.

— А мы вообще живы, а, Миша?

— Кажется, — неуверенно ответил Шендерович, осторожно трогая кончиками пальцев скулу, — А то бы хрен я опять морду разбил. Мамочка, а это что за ку-клус-клан?

Рядом маячила какая-то фигура. Массивная цепь на груди отражала нестерпимый блеск солнца, белый балахон пылал, казалось, своим собственным яростным пламенем.

— О, господин Молчания и Силы! Пророки твои — слуги твои! — прозвучало из-под надвинутого капюшона и фигура склонилась в низком поклоне перед Шендеровичем, который, неуверенно вертя головой во все стороны, пытался подняться на ноги.

Увидев новоявленного пришельца, он слегка отшатнулся, но потом, овладел собой, выпрямился и вежливо сказал:

— Слушаю вас.

И таково было нечеловеческое хладнокровие Шендеровича, что Гиви оставалось только тихо восхищаться.

— Ликуйте! Вот он, среди нас, Императрица и Иерофант, тайная Змея! Наследник Великого, провозвестник Сущего, пожиратель Грядущего! — продолжал новоприбывший, все еще склонившись перед Шендеровичем под углом в девяносто градусов.

— С кем имею… — неуверенно произнес Шендерович.

— О! Имена неназванные, сущности безымянные! В этом мире у нас иные имена, а в том — и вовсе нет имен. Имя завязывает узлы и налагает путы. Называй меня просто — Мастер! Мастер Терион перед тобою, — сказал человек скромно, но с достоинством. — А это, — он кивнул куда-то вбок, и Гиви увидел еще одну фигуру, пониже ростом и в бело-желтом балахоне, смахивающем на купальный халат, — это мой помощник, брат Пердурабо.

— Очень приятно, — вежливо сказал Шендерович. — Лично я, между прочим, Шендерович Михаил Абрамович!

Пришелец (или хозяин?) согнулся еще сильнее, на сей раз образовав своим телом острый угол.

— Михаил! Будь же благословенно имя, избранное в нынешнем воплощении тобою, о, Великий! Ибо имя это — архангельского чина. Кто, как не владелец его стоял перед Господом духов? Кто владел числом Кеесбела? В чьей руке была клятва Акаэ?

— Ну, — осторожно признался Шендерович, — типа того…

Человек в белом всплеснул руками, потом обернулся к Гиви, которого, казалось, только сейчас заметил.

— А это кто? — спросил он строго. — Этого не надо!

— Это со мной, — величественно произнес Шендерович.

— Кто осмелится противоречить Могучему, — вежливо, но с явной неохотой уступил Мастер Терион. И тут же нервно воскликнул: — Осторожней! Не уроните! Туда ее, туда!

Гиви подпрыгнул и обернулся. Два человека с красными от натуги затылками, волокли куда-то злополучную стелу.

— Это дети наши, — любезно пояснил хозяин, — они доставят скрижаль Силы в то место, где ей и стоять надлежит.

Дети были, как отметил Гиви, виду самого что ни на есть бандитского. Дети протащили стелу, процарапав сухую землю и скрылись в ближайшей пещере.

Еще через некоторое время оттуда донеслись глухие удары, словно кто-то пытался водрузить стелу на каменный постамент, а она отчаянно сопротивлялась.

Дети, наконец, вернулись, волоча за собой подушки-мутаки и огромные опахала. Подушки были брошены на пол перед Шендеровичем и двумя хозяевами, которые тут же разместились на них, скрестив ноги. Гиви подумал, и уселся просто на землю. Откуда-то, как по волшебству, возник покрытый испариной кувшин и блюдо с инжиром. Дети пристроились за спинами сидевших, равномерно обмахивая их опахалами.

Мастер Терион слегка привстал со своей подушки и вновь почтительно поклонился Шендеровичу, прижав руки к груди.

— Тебе удобно, о, борзой леопард пустыни?

— Вполне, — благожелательно отозвался Шендерович.

— Прости, что пришлось переместить тебя столь грубым способом. Но астральные пути так прогнулись под тяжестью скрижали Силы, с коей вы — суть одно…

— Э… да… — согласился Шендерович. — Так это, выходит, скрижаль Силы? Я почему-то сразу так и подумал.