– Да ведь я – то не «любая», – отвечала она. – И чем скорее ты это поймешь, тем лучше.

Он с трудом сосредоточивался на разговоре, ибо глаза его оставались прикованными к розовым бутонам, видневшимся под полупрозрачной тканью сорочки. О, эта шелковистая кожа!

Кейн задыхался. Теперь он действительно должен уйти. К тому же вода, стекавшая с брюк, наверняка испортит ковер.

Но он словно прирос к полу.

– Я вовсе не из тех, с кем ты водил знакомство до сих пор, – заявила она, стараясь не затягивать мучительное молчание. На мускулистых руках и плечах маркиза застыли капельки влаги, от чего кожа ярко поблескивала в свете свечей. Джейд потупила взор и тут же поняла свою ошибку, наткнувшись взглядом на мощный бугор под бриджами, который заметно увеличивался с каждой секундой. Она залилась краской.

– С тебя так и течет, – выпалила она. – Ты что, бегал под дождем, сумасшедший?

– Надо было пойти в конюшни, помочь успокоить лошадей.

– Твои волосы вьются, когда намокают, – добавила она. – Наверное, когда ты был маленьким, тебя это ужасно злило.

– Это злило меня не меньше, чем необходимость делиться игрушками, – поддразнил он.

Его глаза опять вернулись к ее груди, к оформившимся под сорочкой соскам. Не броситься к ней стоило ему неимоверных усилий. Он вот-вот утратит контроль над собой, и даже мимолетный прощальный поцелуй на ночь сейчас способен прорвать плотину его благих намерений.

Комната осветилась очередной вспышкой молнии, следом оглушительно грянул гром. Пока Джейд копалась в одеялах, Кейн уже соскочил с кровати и оказался у окна.

– Она наверняка угодила где-то поблизости, – заметил он. – Это самая жуткая гроза, которую я когда-либо видел в жизни.

И он принялся всматриваться во тьму, стараясь различить отблески разгоравшегося пламени. Внезапно Джейд взяла его за руку. Стараясь выглядеть безучастным, он обернулся.

– Она очень скоро пройдет, – пообещала она и, ободряюще кивнув, пожала ему руку, добавив:

– Вот увидишь.

Он ушам своим не поверил: неужели Джейд и впрямь решила его утешать?! Но она выглядела такой растроганной, что Кейн ни за что не посмел бы дать волю смеху. Ни к чему травмировать ее нежные чувства, и раз уж ей так угодно, он не станет ее разубеждать.

– Мой дядя обычно говорил, что это ангелы дерутся на небесах и шумят оттого, что кто-то испортил им вечеринку.

– И ты верила дяде? – скрывая улыбку, спросил он.

– Нет, конечно.

Тут он раскатисто рассмеялся:

– Неужели я наконец заслужил правду, Джейд? Чрезвычайно польщен!

По ее лицу нельзя было сказать, что признание ей польстило. Она выпустила его руку и покачала головой:

– У тебя весь мир раскрашен только в черные и белые цвета, не так ли? И нет даже маленького уголка для серого. Я не высмеивала дядю, зная, что он лжет ради того, чтобы избавить меня от страха. Ведь иногда ложь остается единственным возможным средством творить добро. Ты способен понять меня, Кейн?

– Приведи-ка хотя бы один пример, Джейд, – еле слышно предложил он, не спуская с нее напряженного взгляда. – Ты когда-нибудь лгала мне?

Она нерешительно кивнула. Прошло немало времени, пока Кейн обрел дар речи:

– И в чем именно?

Она не спешила с ответом, стремясь помучить его как следует. Он грубо схватил ее за плечи, развернул к себе и заставил посмотреть в глаза.

– Рассказывай, что это за ложь! – потребовал Кейн.

У Джейд кровь застыла в жилах под его взглядом. В его глазах не было ни капли тепла, они напоминали сейчас хмурое зимнее небо.

– Отвечай! – снова приказал он.

– Ты вовсе не так уж не нравился мне.

– Что?..

– Я сказала, что ты не так уж мне не нравился.

– И это все?.. Это та ложь, про которую…

– Да. – Она почувствовала, как он обмяк.

– Ну, черт возьми, Джейд, я-то думал – ты серьезно.

– То есть? – резко спросила она.

– Ну например, сказала бы, что ты замужем. – Он тоже едва не кричал. – Я и так знаю, что нравлюсь тебе, – немного тише добавил он.

– Ты невыносим! – воскликнула она. – И к тому же переходишь всякие границы! И теперь я ни за что не признаюсь тебе в остальном – даже если ложь имела место! Ты слишком груб!

– Нет, Джейд! Расскажи!

– Я уже всерьез подумывала сказать тебе, что была замужем, – выпалила она. – Но к сожалению, небылицы – не моя стихия.

– А почему тебе хотелось, чтобы я считал, что ты замужем. – Он что было сил схватил ее за плечи, сам того не замечая.

– Потому что, – выпалила она, – там, в таверне… ты так был похож на тигра, облизывающегося перед очередной жертвой что я подумала – если ты будешь считать меня замужней… или хотя бы вдовой, то я добьюсь твоего сочувствия.

– Так ты желала моего сочувствия, а не страсти?

– Не можешь же ты отрицать, что нас влечет друг к другу, – подтвердила она. – А я никогда прежде не хотела, чтобы мужчина прикасался ко мне, как мне хотелось этого с тобой…

– Я очень рад, любимая.

– Ох, ты и так это знал, – прошептала она. – Какой же ты самодовольный! Рано или поздно это все равно бы случилось.

– Что?

– Я должна была встретиться с человеком, с которым мне захотелось бы близости.

– Я счастлив, что это случилось со мной, – признался Кейн. – Джейд, а теперь тебе не хочется, чтобы я прикасался? – С этими словами он обнял ее и привлек поближе.

– Совершенно не важно, хочу я этого или нет, Кейн, – стараясь вырваться, пропыхтела она. – Ведь ты мой защитник и обязан оставить меня в покое.

Внезапно он прижал ее к своей груди, к чреслам, к алчущей плоти. Полупрозрачная сорочка не могла отгородить девушку от исходившего от маркиза огня.

– Я хочу тебя, Джейд.

Трепет в его голое ошеломил ее. Она была в ужасе, заранее зная свой ответ, и все же готова была раствориться в его объятиях. Его ласки вздымали в ней целую бурю чувств, пронзая сладкой болью. Боже, как она смущена! Она всегда старалась оградить себя от каких бы то ни было ненужных привязанностей, слишком рано познав на опыте, что от них в жизни больше горя, нежели радости. Ведь даже Натан покинул ее! И она теперь совершенно беззащитна. Да, надо быть круглой дурой, чтобы позволить такому мужчине, как Кейн, вторгаться… Круглой дурой.

Где-то вдали проворчал гром. Но теперь ни Кейну, ни Джейд не было ни малейшего дела до грозы. Их целиком занимал разгоравшийся пожар желаний.