- Да, а я даже не предполагала, что ты так относился ко мне, - пробормотала она, совершенно сбитая с толку.

Ей и в голову никогда не приходило, что Блейк так одержим ею. И столько лет хранить это в тайне! Впрочем, что тут странного? А сама-то она разве не столько же времени скрывала любовь к нему даже от самой себя?

- А потом, уже после смерти папы, я как-то напился и проболтался Барбаре.

- Удивительно, что она не доложила мне об этом раньше, - съехидничала Юлиана; голос ее сорвался, и она отвернулась.

- Я запретил ей. - Блейк снова обнял жену и прижал к себе ее голову. - Не думал, что она так поступит. Юлиана, прости. Я больше никогда не позволю ей обидеть тебя. Клянусь.

- Она всегда ненавидела меня.

- Нет, это другое. Она вечно завидовала тебе - твоей красоте, порядочности, любви к жизни.

- Сегодня мне уже ничто не мило.

- Это пройдет. Хочешь, я заставлю тебя забыть обо всем прямо сейчас и не сходя с этого места? - И приподняв жену за подбородок, он припал к ней губами. В его поцелуе было столько страсти, что у нее действительно почти все выветрилось из головы…

На следующее утро Юлиана опять проснулась в постели Блейка. Его рядом не было. Взглянув на часы, она увидела, что уже пятнадцать минут восьмого. Из ванной слышался шум воды.

Ой, пятница, вспомнила она и недовольно вздохнула. Пятница считалась ее самым нелюбимым рабочим днем. По традиции в конце недели проводилось итоговое совещание, на которое съезжались все службы компании. Как правило, разговоры и обсуждения затягивались очень надолго и выбивали ее из намеченного графика. Честно сказать, ей вообще сегодня впервые в жизни не хотелось никуда идти. После всех треволнений ночи она чувствовала себя совершенно разбитой и уставшей.

Несмотря на все старания, Блейку так и не удалось снять стресс и шоковое состояние от известия о близости ее матери с Мэтью Престоном. Чем больше он возбуждался и становился страстным, тем больше в душе Юлианы росло смятение и неуверенность. Так что же на самом деле она значит для Блейка? Права ли Барбара, назвав ее узаконенной шлюхой?

Юлиана резко вздохнула. Бог мой, книжка… телефонная книжка в черной обложке. Как же я забыла?

Она перевела взгляд с верхнего ящика тумбочки на дверь в ванную комнату, откуда все еще доносился шум воды. А может, все-таки заглянуть? А вдруг она действительно существует?

Ну и что это докажет? Ничего. Мало ли какие знакомства у него были в прошлом! И совсем необязательно, что Блейк и сейчас поддерживает с ними отношения, а эту проклятую книжку просто забыл выбросить.

В животе заныло, по спине побежали мурашки от страшного любопытства. Решено! Дрожащими руками, вся трепеща, она нажала на кнопку, и ящик плавно открылся. Перед ее взором предстали три аккуратно сложенные стопки разноцветных носовых платков, поверх которых лежал потрепанный сборник новелл. Приподняв книгу и заглянув в самый дальний угол, она наткнулась, по всей видимости, на то, что искала. Книжка была не черного, а темно-синего цвета.

Юлиана насторожилась. Что это?

Не дыша, она достала записную книжку в кожаном переплете и лишь только перелистнула первую страницу, как ее сердце учащенно забилось. Ее движения замедлились, глаза округлились.

Каждая страница пестрела целым списком женских имен и их телефонов вместе с адресами. Дженифер из Лондона, Симона из Парижа, Карла из Италии, Мария из Греции, Элли из Банкока, Жасмин из Гонконга, Мидори из Токио, Синди из Нью-Йорка…

И это была малая часть.

Перечень казался нескончаемым, причем несколько женщин жили в Австралии - девочки из Сиднея, Брисбена, Канберры, Аделаиды и Перта.

В ванной стало тихо. Юлиана встрепенулась. Бросив книжку на место, она задвинула ящик, откинулась на подушки и, натянув простыню, замерла. Послышался скрип отворяемой двери, и из ванной вышел обнаженный Блейк с повязкой-полотенцем вокруг бедер.

- Ты все еще в постели? - улыбнулся он и прошел к гардеробу, ощущая на себе взгляд жены.

Он чувствовал себя в прекрасной форме; в этот момент ему даже хотелось покрасоваться и немного подразнить ее. Да, он знал себе цену - ежедневные заплывы на длинные дистанции в бассейне и другие упражнения, а также пробеги на лыжах зимой и теннис летом, не говоря уж о гольфе и других играх - все это помогало не обрюзгнуть его телу и поддерживало его мускулы в постоянном тонусе.

- Если ты сейчас же не встанешь, опоздаешь на работу, - заметил он и, сбросив полотенце, надел трусы.

- Я… мне кажется, я заболеваю, - поежилась она.

Не переставая одеваться, он мельком взглянул на нее через плечо.

- Совсем не похоже на тебя. Где болит? Может, просто начало месячных?

- Ты прекрасно знаешь, что нет, - не выдержав, огрызнулась она и, поняв свою неправоту, закусила губу.

Блейк сдвинул брови и в недоумении посмотрел на жену, затем пожал плечами и, отвернувшись, продолжил одеваться.

Юлиана глядела на него с тянущей от возбуждения истомой внизу живота. Было что-то дьявольски порочное в его до безумия сексапильной красоте. И вдруг ее пронзила мысль, что в основе страшной подозрительности мужа лежит его собственная неверность. Блейк изменяет ей налево и направо! Он такой же кобель, как и все, и его отец был ему прекрасным примером…

И тут же она вспомнила о своей матери, и у нее защемило в груди. Нет, она не обвиняла ее. Блейк прав, Лили со своей восприимчивой и влюбчивой натурой не могла устоять перед Мэтью Престоном, как, впрочем, и перед всеми остальными. Мать была игрушкой в его руках.

Так же как и я у Блейка, с обидой подумала Юлиана. Он никогда не любил меня. Я нужна ему лишь для постели. Надо быть дурой, позволяя себе мечтать о чем-то возвышенном с ним! Кобель! И она для него - просто еще одно обнаженное тело. И все те заморские незнакомки из записной книжки тоже не женщины, а объекты секса. Их слишком много, чтобы означать для него нечто большее.

А так ли?

Кто сказал, что все это в прошлом? Она стала подзуживать себя. А не в настоящем ли? И не в будущем?

Но тем не менее ей все-таки хотелось верить, что Блейк не пал так низко и после их свадьбы просто забыл выбросить злосчастную записную книжку. Глупо лишь по домыслам и болтовне какой-то идиотки уличать человека в обмане. Да еще искать в этом причину его равнодушия. Да разве у нее есть повод сомневаться в нем? Слова Барбары лишь доказывают, что у него было много связей и больше ничего, уже с некоторой уверенностью решила наконец она.

- Хочешь, я позвоню тебе на работу? - предложил он, заправляя белую рубашку в темно-синие брюки.

Но перспектива остаться дома и совсем сойти с ума, занимаясь самоедством, показалась ей по меньшей мере кошмарной. В такой ситуации единственно разумным было бы забыться, окунувшись в дела.