Когда забрали последних детишек, на часах было уже восемь. Едва передвигая ноги от усталости, Лина отдала ключи пришедшей уборщице и спустилась в гараж. Она и вспомнить не могла, когда еще так уставала. Наверное, только в колхозе на картошке, но это было очень давно. Но, кроме усталости, ей не давала покоя досада оттого, что с Валентином она так и смогла поговорить. Закончив прием, он тут же уехал вместе с нетерпеливо ожидавшей его Радой — они то ли принимали вечером гостей, то ли сами собирались в гости.

— Какое свинство, правда, Бусечка? — пристраивая едва живую от усталости собаку на переднее сиденье, жаловалась Лина. — Бросил меня и уехал. Гости у них, видите ли. Он вполне мог бы… Погоди, а это что такое?

На капоте машины она увидела сверток в подарочной бумаге. Подойдя, разглядела надпись, сделанную маркером наискосок: «Лине от +!» — и расплылась в улыбке. Он про нее не забыл, как она могла подумать такое о своем верном Плюсике! Сгорая от любопытства, Лина разорвала упаковку и обнаружила внутри толстенную общую тетрадь в яркой обложке. С недоумением открыла. Торопливым и неровным почерком, таким знакомым (сколько конспектов она передрала у добросовестного Плюсика, бессовестно просыпая первую, а то и вторую пару!), на первой странице было написано: «Здесь, уважаемая Дюймовочка, Вы можете написать все, что думаете об Эльфе и о той жизни на солнышке, в которую он Вас втравил — Вы ведь именно так думали сегодня, не так ли? Не стесняйтесь, прошу Вас! И у нас будет о чем поговорить!»

Лина засмеялась и спрятала тетрадь в сумку. Значит, они обязательно встретятся и поговорят. Значит, он думал о ней, купил вот эту тетрадку, украдкой положил в гараж. Он знал, что заставит ее улыбаться. Отличный конец первого рабочего дня!

— …Ну так что — тетрадка твоя уже, наверное, на роман тянет? — не дожидаясь ответа, Плюсик заговорил противным сладким голосом. — Знакомьтесь: Галина Белоглазова, основоположница жанра дамского зоологического романа! Ей удалось органично совместить производственную тематику с любовной, детективной и комедийной линией, наполнив свои произведения драматизмом, лиричностью и глубоким знанием зоопсихологии! Книга уже переведена на тайский, бельгийский и американский языки!

— Ты закусывай, Валь, закусывай, а то чепуху несешь! — отмахнулась Лина. — Я только для себя писала, чтоб мысли в порядок привести и запомнить, кого как зовут и кто есть кто. А вообще, ты знаешь… И правда жаль, что я писать не умею. Такой бы грезофарс получился — твой Северянин умер бы от зависти. Давай еще шампанского, Валь? Напьемся! А потом такси вызовем, ладно? Только жаль, мало у нас. Шампанским, пожалуй, не напьешься.

— Давай! — согласился Валентин и принялся снова наполнять кружки. — Помнишь, как в общаге говорили? Нам бы только пробку понюхать, а дури у нас своей хватит.

— Точно! — расхохоталась Лина. — И ведь хватало же! А помнишь, как в тот раз, у Володьки Зайцева в общаге…

— Здравствуйте, Линочка Борисовна! Как вы сегодня рано, я с утра смотрю на вашу фамилию и думаю — не перепутана ли запись? — радостным голом пела администратор салона красоты.

Лина вдруг впервые отметила эту режущую слух фамильярность — «Линочка»! Еще бы сказала — пупсик. И радость от встречи, так и распиравшая администратора, тоже вдруг показалась ей наигранной — чего бы это ей так радоваться в восемь утра, когда все завсегдатаи салона еще спят крепким сном? Странно, а раньше, приходя сюда, она ничего этого не замечала. Она считала, что персонал искренне радуется ее приходу, потому что деньги она всегда оставляет тут очень даже немаленькие. Да и полагается в дорогих салона встречать клиентов как родных. А теперь вдруг подумала, что деньги — одно, а «Линочка» — совсем другое, и любить лично ее у стилистов и нейл-дизайнера салона нет никаких оснований. Надо взять на заметку — здороваясь с клиентом, не стоит перебарщивать с радостью.

— Как обычно — подравниваем, красим, цвет ваш, масочка, укладка? — привычно уточнила Олечка, ее постоянный мастер.

— Цвет мой, да. Только не подравниваем, а делаем каре, — решительно сказала Лина и с удовольствием увидела в зеркале, как округлились глаза парикмахерши. Оно и понятно — какая же блондинка, пусть даже ненатуральная, но имеющая роскошную длинную шевелюру, вдруг добровольно откажется от двух третей своего богатства, нажитого непосильным трудом стилистов? Нарастить — это логично, но состричь?!

Однако приверженность лозунгу «клиент всегда прав» взяла свое. Олечка осторожно взяла прядь волос, отмерила самый кончик и неуверенно спросила:

— Может быть, так? Или обычное каре?

— Конечно, обычное каре! — весело заверила ее Лина. — Оля, не бойтесь, я не передумаю на половине!

Лина с интересом наблюдала в зеркале, как осторожно порхают вокруг ее головы ножницы и как падают на пол длинные светлые с золотистым оттенком пряди (ее любимый оттенок «подсолнечный блонд», ни в коем случае не пошлый платиновый!). Достаточно крамольная идея расстаться с длинными волосами появилась у нее примерно с месяц назад, в тот самый момент, когда Лина нашла в кабинете мужа альбом с фотографиями его первой жены. Ее неприятно поразило, что и первая жена Сергея, и его нынешняя пассия внешне очень похожи на нее, Лину, — стройные, светловолосые. Или она на них. Что называется, «излюбленный типаж», в рамках которого ее драгоценный супруг и подбирал варианты, наиболее привлекательные для него в тот или иной период его жизни. А Лина всегда считала себя особенной, не то чтобы из ряда вон, но все-таки не такой, как другие-прочие. Но даже когда решение оформилось и созрело, она решилась не сразу — боялась, что скажет муж.

А вчера ей вдруг стало все равно. То ли выпила лишку с Плюсиком, то ли звезды так сошлись, что — пора, но вчера, едва успев до закрытия салона, она позвонила и записалась на стрижку. Вообще-то в этом недешевом заведении запись была на неделю вперед, но стричься в восемь утра желающих, кроме Лины, не нашлось, чему она была несказанно рада. А то вдруг передумала бы?

Час спустя она смотрела в зеркало, смутно угадывая знакомые черты в зеркальном отражении. Новая Лина была на несколько лет моложе прежней: из-под длинной, закрывающей брови челки смотрели сияющие глаза. Подбородок как будто стал уже, скулы — четче, а шея — длиннее. Ей понравилась эта привлекательная незнакомка в зеркале: она знает, чего хочет, и не боится перемен. И к тому же такая стрижка легче в укладке, что немаловажно для женщины, которая в десять утра должна быть на работе.

— Вау! Круто! Вам идет, Галина Борисовна! — первым осчастливил ее комплиментом Игорь, когда Лина появилась на работе. — Я там добермана на дрессировку привез, а тренера нет — в гостиницу его или пусть на улице ждет?

— В гостиницу, конечно, — распорядилась Лина. — Не лето, еще простынет, не дай бог. А где Виктор? Взяли моду опаздывать! Рада приедет — всем мало не покажется.

Лина, сама не очень-то умевшая снимать стружку с подчиненных, очень любила при случае пугать всех Радой, как детишек — милиционером. Уж Рада никому спуску не давала. И день, начавшийся так удачно, покатился по накатанной колее.