Ну вот, эти события прокатились своим чередом.

Флорентийцы вплотную занялись осажденной Сарцаной, намереваясь вернуть ее под свое крыло. И тут Фрегозо испугался. Он понял, что его сил удержать город не хватит, и передал Сарцану в дар святому Георгию.

– Кому? – разнежившаяся в тепле Жанна даже проснулась от этих слов.

– Да-да, госпожа Жанна! – засмеялся благодетель. – Не удивляйтесь! Именно святому Георгию. Я сейчас объясню, в чем дело. Видите ли, Генуя очень необычный город. В нем сосуществуют вот уже много лет два вида власти, один из которых интересен до крайности. После знаменитой большой войны с Венецией Генуэзская республика не смогла вернуть своим гражданам крупные суммы денег, взятые взаймы для ведения войны. В качестве компенсации она уступила им таможенные доходы. Каждый получал определенную часть от таможенных сборов, в соответствии с той суммой денег, что он дал в долг государству. И так должно было происходить до тех пор, пока долг не будет выплачен.

Таких граждан было много, люди они были солидные, и государство предоставило им дворец, находящийся как раз рядом с таможней, чтобы они могли собираться там для обсуждения сврих дел. Чтобы дели не были пущены на самотек, эти заимодавцы учредили Совет ста для обсуждения всех общественных дел, и Совет восьми, который следил за выполнением решений Совета ста. Эта корпорация получила наименование Банк святого Георгия. Суммы, данные учредителями банка Генуе в долг, разделили на акции.

Теперь, когда у Генуэзского государства снова возникла нужда в деньгах, оно опять взяло заем у Банка святого Георгия под залог земельных владений. Постепенно это вошло в обычай, и со временем большая часть земель и городов республики перешла в управление банка. Банк назначает своих правителей, и государство в деятельность этих лиц не вмешивается. В случае необходимости Банк защищает свои территории с помощью войск и флота. И теперь, какие бы перевороты ни происходили в Генуе, а там семейства Фрегозо и Адорно постоянно оспаривают друг у друга власть, гарантом того, что законы государства будут исполняться, является Банк святого Георгия.

И когда Сарцану передали в дар святому Георгию, Банк принял на себя оборону города. В море вышел его флот. Флорентийцы поначалу вели боевые действия довольно вяло. Но когда возмущенные бездействием войск власти назначили новых комиссаров – дело пошло на лад. Прибытие в лагерь Лоренцо Медичи тоже сыграло свою роль, и Сарцана в конце концов пала.

Это была последняя война, которую вела внутри Италии Флоренция. Теперь город живет в мире, благодаря авторитету и уму Лоренцо Медичи. Флоренция остается республикой, и номинально мессир Лоренцо – флорентийский гражданин, ничем не отличающийся от любого другого частного лица. Но с этим гражданином считаются все государства мира и водят дружбу умнейшие люди нашего времени.

А двор Лоренцо Медичи – один из самых изысканных. Лоренцо привечает людей, одаренных талантами, да и он отмечен сам Божьим даром. Стихи его известны всей Европе.

Да, совсем забыл вам сказать, Бернардо Бандини, убивший Джулиано Медичи и успевший унести ноги из Флоренции до того, как там началась погоня за заговорщиками, в страхе за свою жизнь бежал к туркам. Но через некоторое время турки выдали его Лоренцо, и он получил по заслугам.

– Значит, все-таки попался, – заметила Жаккетта.

– Это ли не кара? – вставил шевалье Анри. «Главное, удивительно вовремя…» – упрямо шепнула Жаккетта.

– У мессира Лоренцо и донны Беатриче семеро детей. Он слывет очень заботливым отцом. Благодаря дочерям, он теперь в родстве с семействами Чибо, Ридольфи, Сальвиати. На этом, господа и дамы, позвольте завершить рассказ о семействе Медичи.

Уставшие слушатели охотно позволили. Жанна нагнулась к шевалье Анри и тихонько сказала:

– Мы с госпожой Нарджис узнали очень много нового, но вас в рассказе господина маркиза ничего не удивляло.

– Дорогая госпожа Жанна, – так же шепотом ответил ей шевалье, – эту занимательную историю господин маркиз обязательно рассказывает во время любого путешествия. Я знаю ее наизусть, да и мои друзья тоже.

В предгорье зарядили дожди, и стало очень холодно. Экипажи медленно волоклись по мокрой дороге, упорно приближаясь к перевалу.

Противостояния и столкновения итальянских городов и государств, беспорядки и открытые военные действия не затрагивали путешественников, благодаря статусу благодетеля и хорошей охране.

Жанна почти все время или спала, или подремывая под теплой меховой полостью, размышляла. Мысли были ровными, как и их путешествие, спокойными и домашними. За пеленой дождя таким далеким и нереальным казалось все прошедшее… И слепяще солнечный Триполи, и зеленый Кипр, и летний яркий Рим.

Целыми днями Жанна представляла, как вернется в Бретань, в свой Аквитанский отель, и займется его устройством.

Обтянет другой тканью стены спальни… Закажет в монастыре новое покрывало… Купит шкаф с расписными створами, их привозят из Брюгге: тамошние художники славно расписывают столешницы, шкафы, сундуки…

И новые пузатые бокалы на тонких ножках… И подушечку для преклонения колен в церкви… Пусть будет красного бархата, с вышивкой золотой нитью. И новые домашние туфли, мягкие и теплые.

Да, надо не забыть подновить сиденья в карете, они уже немного потерлись! И заставить этих лентяев вычистить двор, чтобы ни соринки не было.

А сколько украшений за это дикое путешествие пришлось продать – ужас! И новые гребни для волос тоже необходимы…

Дождь снаружи лил и лил, стучал по крыше экипажа. Сырость норовила забраться в любую щелку и вытеснить тепло.

Веки у Жанны сами собой опускались, и она засыпала. Во сне перед ней вставали новые домашние туфли, и бокалы, и гребни для волос.

Жаккетте нравилось, что идет дождь. Даже не так. Ей нравилось, что дождь идет, а она едет. В тепле, под крышей и может слушать шум дождя. А если придет охота выбраться из теплого укрытия, откинуть плотную кожаную шторку на окне, то можно смотреть, как проплывают мимо блестящие мокрые деревья и кусты, покачиваются в седлах, закутавшись в плащи, бедолаги-копейщики, стряхивают с усов дождевые капли и ждут не дождутся привала. Дождь идет, до привала далеко. Ходит по рукам фляжка с крепким вином, так и греются.

А когда нос замерзнет, можно опять нырнуть в свое гнездышко, собранное из всех меховых одежек, что подарили, и других теплых вещей, и там сидеть тихо-тихо, слушая дождь.

Скоро Италия совсем кончится, пойдут швейцарские кантоны, Франш-Конте, Франция… Добраться бы до холодов домой, в Аквитанский отель. Что там, интересно, поделывают друзья? Большой Пьер, наверное, по вечерам по-прежнему ходит в харчевню к своей хозяйке. Аньес, может быть, даже родила. Ведь скоро год, как они с госпожой Жанной шастают по всему миру. Интересно, приучили друзья за этот год бретонскую кухарку Филиппу класть в еду хоть немного перца и чеснока? Конечно, немного – по аквитанским меркам…