– Имя уже придумала? – шепотом спросила Надя, укладывая спящего ребенка в кроватку. Маше врачи какое-то время не рекомендовали поднимать тяжести, да и шов побаливал.

– Да, – также шепотом ответила она.

– И как назовешь?

– Соней. Глянь, она почти все время спит! – и Маша счастливо рассмеялась.

– Такие маленькие дети почти все время спят, – заметила Надя. И подвела итог: – Значит, Софья Егоровна Бурмина.

Она уже была в курсе Машиного скоропалительного замужества.

– Да. Софья Егоровна. Соня, Сонечка… Правда, хорошо?

– Да. Отцу скажешь?

– Позвоню, наверное. Хотя, не думаю, что он будет рад. У него уже есть две дочери.

– Ты потому и хотела мальчика? – пристально глянула на нее Надя.

– Дура была, – усмехнулась Маша. – Ребенком хотела удержать мужика. Нет, это моя девочка, – она нагнулась над кроваткой. – Сладкая девочка… И никто нам не нужен…

– Ну, теперь все будет хорошо, – вздохнула Надя. – Должно быть хорошо.

– Да. По-моему, мы это заслужили.

Вскоре пришел Миша с огромным букетом цветов. Оперуполномоченный навещал Машу и в больнице, все даже подумали, что он и есть отец. Надя загадочно улыбалась, но Маша твердо стояла на своем. Они друзья, и только. Миша, кстати, помог и собрать кроватку, и повесить в детской такие необходимые полочки. А теперь пришел поздравить, а заодно глянуть на новорожденную. Заметил:

– На тебя похожа.

Потом сели за стол. Соня мирно спала в детской, день выдался теплым и тихим, воздух был прозрачен, как родниковая вода, сентябрьское солнце млело, уронив золотую голову в пуховую подушку облака. Двадцатилетняя Маша Бурмина искренне верила, что все плохое позади, у нее теперь есть замечательная дочка, они живут в хорошей двухкомнатной квартире, у них есть все необходимое, есть деньги, и у них есть Надя.

Теперь надо просто жить. И не оглядываться в прошлое…

Семь лет спустя… Первое сентября

– Погоди, я бант поправлю, – и Надя потянулась к пышному белому банту.

Они втроем стояли перед огромным, в рост человека, зеркалом в просторной прихожей: невысокая темноволосая женщина в роговых очках, среднего роста изящная блондинка и темноглазая девочка со светлыми локонами, все три при параде. Последние штрихи перед выходом в свет.

– Соня, стой, не вертись! – строго сказала Маша. – Юбку помнешь!

– Ну, ма!

– Стой, я сказала!

– Не кричи на нее, – Надя поправила бант и вздохнула: – Ну, вот, все в порядке.

– Слышала, что Надя сказала? – прищурилась Соня. – На ребенка кричать нельзя!

– Надя не так сказала.

– Хватит вам спорить! Где букет? – Надя поправила очки и начала оглядываться. – Маша, где? Я его не вижу.

– В вазе, в большой комнате, – сказала она.

– Я сейчас принесу.

Надя ушла в большую комнату за цветами. Она невольно вздохнула: как быстро время летит! Казалось, только вчера привезли из роддома завернутую в одеяльце крохотную Соню. Девочка почти все время спала, Маша так этому радовалась. Тихий, спокойный ребенок.

Спокойный, как же! Всего через неделю Соня показала себя! Ох, сколько было бессонных ночей! Сколько переживаний! Первое сентября – день, когда подводится промежуточный итог. Ребенок вырос. Он вырос ровно настолько, чтобы взять на себя груз ответственности: учебу. Следующий промежуточный рубеж – выпускной бал. За ним взрослая жизнь, и уже другой груз ответственности: умение принимать решения. Но до этого еще надо дожить. Маша вспомнила свой выпускной и тихонько вздохнула. Как много сделано ошибок с тех пор! Впрочем, Соню она своей ошибкой не считает. Соня – это ее счастье.

И, в общем-то, все у них неплохо. За эти семь лет Маша успела окончить институт, получить диплом журналиста, закрепиться на работе в престижном издательстве, в глянцевом журнале, где ее статьи публикуются регулярно, из месяца в месяц, и даже имеют успех, обрасти кое-какими связями, завязать полезные знакомства. Ее зарплата, да деньги Володи. Неплохо, что и говорить. Хотя и не шикарно. А в последнее время Маша испытывает некоторое напряжение из-за бешеной инфляции. Пятьсот долларов тогда и пятьсот долларов сейчас – это разные деньги.

Но на поклон к Володе она не пойдет. За эти семь лет они почти не общались. Сам он не звонил, Маша, если и решалась позвонить, то, не с просьбой о деньгах, а с радостной вестью: Соня сделала первые шаги, Соня сказала первое слово, Соня пошла в садик…

Но по тону своего бывшего шефа и любовника поняла, что его это не интересует. И звонить перестала. Когда она в последний раз набирала номер его телефона? Два года назад? Три? А когда они в последний раз встречались? Она невольно вздохнула. Да, они не виделись семь лет. Даже больше. Последний раз – в кабинете у нотариуса, где Маша получила документы на эту квартиру. А сегодня Соня уже идет в первый класс, но вряд ли он об этом помнит. В общем, папы у них нет.

Надя… Ангел-хранитель их маленькой семьи. Что бы они делали без Нади? Иногда Маша ловит себя на мысли: что было бы, если бы Надя не была так верна ее трагически погибшему брату? Что было бы, если бы у Нади появился кто-то? Если бы она решила родить ребенка? Конечно, плохо так думать, но мыслям ведь не прикажешь. Вслух можно солгать, да, лицемерно пожелать Наде счастья в личной жизни в очередной день ее рождения. Кстати, Наде скоро исполнится тридцать три. Прекрасный возраст!

Так вот, Надя… Ангел – Надя. Она вот уже семь лет работает в клинике гематологии, лечит болезни крови у детей. А ее семья – это Маша и Соня. Маша – это мама. А Надя – это Надя. Соня ее так и зовет. Она даже не задумывается над тем, кто такая Надя? Если разобраться, между ними нет кровного родства. Надя им никто. Но если продолжать в этом разбираться, то и папа Соне вовсе не папа. Имеется в виду Жора Бурмин, на кого и записан ребенок. У них все так запутано, что вдаваться в подробности не стоит. Есть семья: три таких разных женщины. Маленькая женщина – Соня. Болтушка и кокетка. Деловая женщина – Маша. Опора семьи. И душа семьи – Надя. Тоже женщина, но почти бесплотная, чуждая житейских мелочей. В день, когда умер Игорь, она будто бы утратила телесную оболочку и теперь словно парит над землей, неся людям добро. Не человек – ангел.

Жора Бурмин… Этот из Машиной жизни исчез наутро после венчания. Где муж и что с ним, она понятия не имеет. За семь лет и голос его успела забыть, и лицо, которое в сумерках толком и не разглядела. Как и не было ничего.

Кстати, Маша нашла-таки время и добежала до загса, чтобы узнать, как она может оформить развод? Ее послали к адвокату, проконсультироваться. Вопрос был один:

– Как я могу развестись со своим мужем?

– Видите ли… Мария Гавриловна?

– Да.