Я впервые увидела Курортный бульвар при солнечном свете. Поход в Нарзанную галерею не в счет, она в самом начале. Здесь и днем многолюдно: отдыхающие гуляют, дети играют и катаются на паровозике. В кафе с летними верандами нет свободных мест. И, оказывается, есть магазины.

Геннадий привел меня туда, где продавались меха. Я решила, что он будет выбирать маме шубу, но нет, попросил шапку из каракуля.

Все имело значение: фасон, цвет, размер колечек, жесткость меха. Геннадий придирчиво перебирал шапки, продавщица бегала перед ним на задних лапках, а мерили все это… безобразие… конечно же, на меня.

Я уговаривала себя не нервничать и мило улыбалась Геннадию, но чувствовала, что надолго меня не хватит. Тут и Митя не спасет, потому что он всегда знает, что нужно, а Геннадий сомневается во всем. Главный аргумент: «А вдруг маме не понравится?»

Нет, даже если бы не было Влада, я ни за что не соблазнилась бы этим мужчиной. Возможно, поэтому идея использовать его не казалась мне мерзкой. Настоящего предложения от него не дождешься, факт. Единственная его любовь — мама. И он сам меня использует.

Это ж какое терпение надо иметь…

— Гена! — воскликнула я, с трудом сдерживая порыв сбросить с себя очередную шапку. — Твоя мама, случайно, не пользуется каким-нибудь мессенджером? Вайбер? Скайп?

— Да, у нее есть вайбер на телефоне. А что? — настороженно спросил Геннадий.

— Ты можешь с ней связаться прямо сейчас? По видеосвязи? Покажи ей шапки, пусть она сама выберет то, что ей нравится.

— Яночка! Ты гений! — обрадовался он.

Минут десять Геннадий пытался дозвониться до мамы. Связь в магазине была плохой, ничего не получалось, и его осенило выйти на улицу. Оставив продавщице залог, чтобы вынести шапки, мы отправились ловить сигнал.

К счастью, мама Геннадия знала все о своих желаниях. Ей хватило одного взгляда, чтобы произнести твердым голосом:

— Эту.

После был задан вопрос обо мне.

Чтобы не смущать Геннадия, я вернулась в магазин, забрав шапки. В конце концов, он не мешал мне разговаривать с Пашкой, которого точно так же волновал мой спутник. Мама имеет право беспокоиться.

— Выбрали? — спросила измученная продавщица.

— Ага, — ответила я. — Вот эту. Вы ее упакуйте красиво. Для мамы.

Геннадий благодарил за помощь, извинялся и снова благодарил. И достал меня так, что я готова была сбежать. Останавливала корысть: другой может оказаться еще хуже, а с этого вполне можно поиметь все, что мне нужно.

— Яна, пообедаем вместе? Я приглашаю.

Только не в ресторан «У фонтана»! Меня аж передернуло.

— Хорошо, — покорно ответила я. — Спасибо.

— Тут недалеко есть столовая…

Столовая? Я чуть не расхохоталась.

— Но сначала зайдем еще в одно место? Ненадолго?

— Еще один подарок маме? — сурово поинтересовалась я.

— Нет, мне.

О, это уже интересно.

Совсем недалеко располагался рынок для туристов: небольшой, в три ряда, с сувенирами и изделиями местных промыслов. Геннадий уверенно отправился к павильону, где продавалось холодное оружие.

Наверное, оружие — это громко сказано. Старинные ножи, кинжалы и шашки с затупленными лезвиями. Или даже не старинные, а сделанные под старину. Геннадию виднее, меня эти железки не интересовали. Хотя… можно сфотографировать образцы для художников, оружие в игре точно будет, хоть и магическое.

С разрешения хозяина я пощелкала кинжалы на телефон. Геннадий расспрашивал о какой-то конкретной шашке времен Отечественной войны 1812 года. Выяснилось, что такая есть у друга хозяина, и нам дали адрес магазина.

— Пообедаем и сходим? — мужественно предложил Геннадий.

Я видела, что ему хочется бежать за шашкой, не оглядываясь, и только воспитание не позволяет бросить девушку.

— Я не голодна, — улыбнулась я. — Если это недалеко…

— Это рядом! Через дорогу!

Действительно, магазинчик располагался близко, по соседству с улицей, на которой мы жили. Геннадий говорил без остановки: описывал достоинства шашки, рассказывал, как долго ее искал. Я воспринимала его, как белый шум, и утешала себя мыслью, что теперь-то я точно решу проблему с пари.

Геннадий толкнул дверь, ведущую в магазин. Звякнул колокольчик. Мы вошли внутрь, и я схватилась за телефон. Это точно надо сфотографировать! Настоящая лавка, с деревянными полками, уставленными старинными вещами: посуда, самовары, подсвечники, фонари, вазы… На стене — ковер, на котором висит оружие.

За прилавком никого не было.

— Мне б хозяина, Эдуарда, — крикнул Геннадий в пустоту. — Есть здесь кто?

— Он сейчас подойдет, — ответили из подсобки.

Я застыла на месте, услышав знакомый голос. Мне, наверное, показалось. Но что он здесь делает?

Или… бежать? Бежать, пока не поздно!

— Яна, посмотри, какая шкатулка! — воскликнул Геннадий.

Я закатила глаза. Зачем он назвал мое имя?!

Сбежать я не успела. К прилавку, вытирая руки какой-то тряпкой, вышел Влад.

Как там у Гоголя? Немая сцена?

Если уж на чистоту, то сохраняли молчание только Влад и я. Он застыл у прилавка, не сводя с меня изумленного взгляда. Я приросла к полу, мечтая исчезнуть. Геннадий, как ни в чем не бывало, рассказывал о шкатулке и мастере, который ее сделал.

Изобразить, что я случайно зашла в лавку одновременно с Геннадием, не удалось. Он вдруг приобнял меня за плечи, разворачивая к ковру.

— Видишь шашку слева? Это то, что я ищу!

Кажется, он заметил, как Влад на меня смотрит, и решил пометить территорию. Я же настолько растерялась, что не сразу высвободилась из объятий.

— Так не вы хозяин магазина? — поинтересовался Геннадий, обращаясь к Владу.

— Нет, — ответил он. Мне показалось, прорычал. — Эдуард сейчас подойдет.

Его взгляд прожигал насквозь. В нем уже не было изумления — только гнев, злость… и разочарование. Я чувствовала, как земля уходит из-под ног, стоило представить, что он подумал.

Я сказала Владу, что занята. Он встречает меня с мужчиной, который оказывает мне знаки внимания. Какие выводы можно сделать? Что я сама решила бы, будь я на месте Влада?

Трындец! И почему я не объяснила ему сразу, что обстоятельства сильнее моих желаний?

И кто бы рассказал, почему мне так страшно.

Я не слышала, что говорил Геннадий. Влад отвернулся, и мне стало еще хуже. Как будто он все решил. Как будто у меня нет шанса оправдаться. Как будто между нами… все кончено.