Чопорная мораль человеческого общества была довольно далека от оборотнической. Да и как тут соблюсти нравы, если пару можно узнать только одним способом — переспав с ней? Нет, конечно, изначально должно существовать притяжение, симпатия, или наоборот — яркая ненависть. Бывали и такие случаи. Но проверить наверняка — только через секс.

— Ношу. — Марго провокационно расстегнула две верхние пуговицы платья. Медленно, одну за другой, обнажая стиснутые нижней, плотной майкой округлости.

Не одной же ей мучиться, решила она. Чем раздумывать о сложном и пытаться решить, что делать и как спасать катящуюся под откос жизнь, лучше уж она еще хоть разок забудется в объятиях ласкового и страстного оборотня.

— Тебе идёт. — хрипло пробормотал Ренард, протянул руку и поправил посверкивающую каплю кулона. По чистой случайности она улеглась прямо в завлекательную ложбинку, и оборотень не отказал себе в удовольствии проследить цепочку пальцем. И чуть дальше, и чуть глубже.

Марго судорожно вздохнула, невольно прижавшись теснее к его руке, по чувствительной коже пробежал поток мурашек.

Лучший способ выкинуть из головы лишние мысли — хороший секс.

На секунду перед ней в мыслях мелькнуло ее собственное отражение в зеркале, и по спине скользнул холодок. Не превратится ли она в разгар процесса? Вот будет конфуз.

— Ты меня боишься? — выдохнул оборотень, склонившись к самому уху, и шевеля тонкие волоски на виске тёплым дыханием.

— Нет. — выдохнула Марго, решаясь, и подалась вперед, продолжая, будто в трансе, расстегивать пуговицы.

Очень медленно.

Одну за другой.

Их предыдущие встречи были полны страсти и вожделения. Сейчас Ренард показательно не торопился, смакуя открывающееся перед ним зрелище, облизывая каждый обнажающийся сантиметр кожи взглядом и предвкушая, как вскоре оближет их на самом деле. По коже его пары — теперь он совершенно не сомневался, что эта рыжая человечка его пара, как бы странно и дико это не звучало — снова пробежала дрожь, и от нее почему-то повеяло страхом.

— Я никогда тебя не обижу. — севшим до глубинного рыка голосом прохрипел он, опускаясь перед ней на колени. Платье послушно сползло к лодыжкам, и Марго на автопилоте переступила через скатанную в рулон ткань. — Не бойся меня, пожалуйста.

— Я не боюсь. — ее дрожащий голос говорил об обратном. — Точнее, боюсь, но не тебя, а себя.

— Я тоже себя боюсь. — хмыкнул Ренард, и быстро куснул ее за нежную кожу над трусиками. — Ты превращаешь меня в игривого котёнка, который готов выпрашивать ласку любыми способами.

Он потерся щетиной о покрасневшее укушенное место, и ее руки непроизвольно заскользили по его отполированной макушке, прижимая к себе крепче.

— Не торопись. — прошептал он, стягивая трусики вслед за платьем, и разворачивая Марго спиной к себе. Прямо перед ее лицом оказалось трюмо с небольшим круглым зеркалом. Она вздрогнула, ожидая увидеть предательски ползущую по лицу чешую, но ее не было. Зато была раскрасневшаяся, абсолютно обнаженная девушка, в которой Марго с трудом признала саму себя. Щеки, груди и шея алели пятнами, беспощадно исколотые щетиной, ноги под давлением уверенной мужской руки бесстыдно разошлись в стороны, за ними виднелось довольное лицо Ренарда. Ощущение колючек его щетины на нежной коже ягодиц прострелило Марго по всей промежности.

Или это были его пальцы, невесомо коснувшиеся открытых для ласк складочек?

— Ты такая мокрая. И сладкая. — Бормотал Ренард, покрывая ее попу мелкими, острыми укусами, не переставая скользить рукой по чувствительному бугорку, пощипывать его и прихватывать. Она и сама чувствовала, как течёт на его пальцы, но ощущать стыд было банально нечем, все ее существо поглотило напряженное ожидание и острое удовольствие.

Ренард нажал ей на поясницу, прогибая в спине вперед, и Марго послушно легла грудью на туалетный столик, не переставая краем глаза следить за происходящим сзади. Правда, теперь его голова практически скрылась за ее тазом.

Долго гадать о его намерениях ей не пришлось. Горячий язык прошёлся между ягодиц, пощекотал сморщенное колечко ануса, спустился чуть ниже и уверенно проник внутрь. Его указательный и средний пальцы зажали клитор в нежные тиски, и принялись массировать из стороны в сторону, заставляя ее подергивать бёдрами от интенсивности ощущений.

Язык в ее влагалище сменили пальцы другой руки, а Ренард вернулся к попке и принялся ласкать ее кончиком языка, потихоньку пробуравливая себе дорогу в плотно сомкнутой дырочке.

Марго протестующе застонала, но тут внутрь ее влагалища проникли сразу три пальца, а клитор стиснули сильнее, и стало как-то все равно, что именно с ней делают умелые руки и язык — главное, чтобы не останавливались.

Момент, когда в ее попке появился большой палец, она в своей увлеченности пропустила. Зато очень четко уловила, когда Ренард поймал ритм и принялся ласкать ее со всех сторон. Три пальца внутри лона задевали какую-то точку, от нажима на которую хотелось отстраниться и нанизаться сильнее одновременно, непривычное давление в анусе чуть жгло, но одновременно возбуждало, а безумные, сводящие с ума круги, выписываемые на ее клиторе, уносили Марго прямо в стратосферу. Несколько сильных, уверенных движений — и она стонет, судорожно хватая ртом воздух и едва удерживаясь на дрожащих ногах.

Спас ее столик, в который она вцепилась, как утопающий в соломинку.

Не дожидаясь, пока она успокоится, Ренард выпрямился, быстро разделся — не зря он лучший среди своего подразделения, уложился буквально в секунды — и вошёл в истекающее соками лоно. Марго ахнула, заскользила пальцами по столешнице, зеркало опасно задребезжало.

— Нет, семь лет несчастий нам ни к чему. — пробормотал оборотень, выходя из нее и подхватывая на руки.

Она протестующе застонала, и от расстройства укусила его, куда дотянулась. В гладкое, бугрившееся мышцами предплечье. Ренард вздрогнул, выругался и прибавил шагу. Через секунду колени Марго коснулись кровати, головой она уткнулась в покрывало, а сзади в нее вонзилась распирающая до предела плоть.

— О да! — вскрикнула она, вцепляясь в ткань, чтобы мощные толчки не сдвигали ее с места. Бёдра сами собой подались навстречу, сталкиваясь на полпути с его жестким, гладким телом. Внутри скручивалась, свивалась в немыслимый узел пружина, хотелось одновременно натянуть ее еще сильнее, и освободиться наконец от невыносимого напряжения.

Ловкие пальцы нашли ее клитор, потёрли раз, другой, Марго задрожала, растянутая до предела, чувствуя член внутри себя каждым сантиметром сокращающегося в сладких спазмах лона. Головой она уткнулась в покрывало, все оставшиеся, немногие, силы уходили на то, чтобы не распластаться по кровати, как медуза.

Ее перевернули, как обмякшую, сдувшуюся куклу, и снова нанизали на огромный член. Марго лениво раскинула колени, принимая его на всю длину, и чувствуя, как он упирается во что-то глубоко внутри. Ренард заполнял ее до предела, до тонкой грани между болью и наслаждением, но грань эту никогда не переступал. Ее тело послушно подстраивалось под его размер, будто было специально создано, чтобы вмещать его плоть.