— Вы что, там обедаете?

— Нет. Простая ассоциативная связь. Пир. Пир во время чумы. Собачья чума. Собаки гоняют кошек. У кошки девять жизней, а Оскар Уайльд жил в Лондоне в доме номер девять по Чешем-плейс.

— И Оскар Уайльд носил зеленую гвоздику.

— Именно. А клуб «Зеленая гвоздика» находится на Моби-Дик-террас, как раз за углом.

— И Моби Дик — это кит, а вам как раз снились китобойные суда.

— Молодец, — сказал дядя. — Держу пари, у Билли Барнеса есть БМВ.

Я покачал головой.

— Невероятно, — сказал я.

— Как дважды два, — улыбнулся дядя. — Можешь перевести дух.

— Сырный дух? Мы рассмеялись.

— Но помни, — сказал дядя, — если пойдешь в «Зеленую гвоздику», будь осторожен.

— Бар для геев? Мне все равно.

— Нет. Это тот самый бар. Откуда все анекдоты. Ну, знаешь: «Входит мужик в бар…» и так далее. Именно в «Зеленой гвоздике» и рождаются все анекдоты.

— Шутите.

— Все должно откуда-то браться. Конечно, дядя был прав.

В «Зеленую гвоздику» в тот вечер мне ходить не следовало. Покинув дядю, мне надо было направиться прямо домой. Тогда я никогда бы не испытал того ужаса, какой мне пришлось испытать. Со мной было бы все в порядке, а через несколько лет, я, возможно, нанялся бы к Билли Барнесу на работу. Но, с другой стороны, если бы я не пошел в «Зеленую гвоздику», то не рассказывал бы вам эту историю. Или рассказывал бы, но вы бы ее не читали. Или, возможно, читали бы, а я бы нет, или да, или все-таки нет.

В общем, я не вполне уверен.

Но в «Зеленую гвоздику» я все-таки пошел.

У входа была припаркована БМВ.

Клуб принадлежал не Билли Барнесу, а Джонни Рингпису. Джонни был родом с севера, откуда родом все настоящие мужчины — мужчины с застегнутой ширинкой и заплеванными ботинками. Джонни был очень крут. У него была татуировка на члене, сторожевой пес по кличке Ганеша и фурункул по имени Норрис на шее.

Когда я вошел в бар, Джонни спорил с каким-то посетителем.

— А я говорю тебе! — орал Джонни. — Чтоб я здесь этой собаки не видел!

— Ну послушай, — убеждал посетитель, — мне только опрокинуть полстопки, и на выход.

— Только без собаки. Тебе придется оставить ее снаружи.

— Почему? — спросил посетитель.

— Потому что если мой пес ее увидит, то тут же и прикончит.

— Уверяю тебя, не увидит.

— Еще как увидит. У меня ротвейлер. Сделает из твоей собаки фарш.

— Держу пари, не сделает.

— Пари? Хочешь пари? — Джонни сунул руку в задний карман кожаных брюк. — Здесь сотня. Я говорю, сделает.

— Сто фунтов? — Посетитель, казалось, пришел в некоторое замешательство.

— Держи пари или проваливай!

— Ладно! — Посетитель сунул руку в свой карман и отсчитал на стойку сто фунтов. — Нелепость какая-то.

— Посмотрим. Ганеша!

Из— за стойки выпрыгнул огромный ротвейлер.

— Взять! — крикнул Джонни.

Все закончилось через несколько секунд. Но каких секунд! Вой, грызня, кровь…

Джонни ошалело глядел из-за стойки. От Ганеши осталось лишь несколько окровавленных клочков шерсти и хвост.

— Черт! — сказал Джонни. — Черт!

— Извините, — сказал посетитель, быстро пряча свой выигрыш;

— Глазам не верю. — Джонни покрылся испариной. — Она съела моего пса. Съела!

— Извините, — сказал посетитель.

— Плевать мне на «извините»! Мне нужна такая собака. Я должен такую иметь. Как называется порода?

— Ну, я зову ее короткоухим, длинноносым, бесшерстным, криволапым спаниелем, — сказал посетитель. — Но моя жена зовет ее крокодилом.

Мы рассмеялись.

Я заказал пива, был назван «деревенским треплом» и удалился в самый дальний и темный угол. Помощница Джонни взяла ведро с тряпкой и стерла следы Ганеши. Парень с крокодилом опрокинул полстопки и был таков.

Я осмотрелся. Помещение не поддавалось описанию — поэтому я его здесь не даю, — и я просто отпил пива.

Вскоре дверь распахнулась и вошли три коммерсанта. Я хотел бы, чтобы это были англичанин, ирландец и шотландец, но увы. Просто три коммерсанта. Совершенно обычные. В этих ужасных темных костюмах, которые, кажется, никогда не были в моде. Свои мобильники они несли как символ власти. Потные, розовые лица. На головах уже лысины. Не избавиться от чувства, что в постели они делают с женщинами что-то не то. А как громко они разговаривают! И всегда об отпуске.

— Принеси-ка что-нибудь длинное и холодное и чтобы джина было побольше, — велел Джонни один из них.

Джонни привел свою жену.

— В этом году я три недели охочусь на тюленей, — сказал первый.

— Проходили, — сказал другой. — Я еду на снежного леопарда для новых чехлов на сидения моего «порша».

— Для этих целей лучше белый тигр, — сказал третий. — В прошлом году взял трех: двух в заказнике и одного в зоопарке.

«Ублюдки! — подумал я. — У кого деньги, у того и весь навар».

— На днях бродил по сети, — сказал первый коммерсант, — и наткнулся на вебсайт «Убийство Ин-корпорейтед». Рекламируется отдых для любителей пострелять. Привозят тебя куда-нибудь, и пали по аборигенам. Понятно, трофеи с собой забирать нельзя — через таможню не пройдешь. Но все запишут на видео — весь кайф останется с тобой.

— Слышал об этом, — сказал второй коммерсант. — Такое впечатление, что они в этом бизнесе уже больше ста лет. Говорят, большинство заказных убийств двадцатого века было оформлено через них.

— Ты имеешь в виду Кеннеди и прочих?

— Его убрал парень из стрелкового клуба в Лидсе. Купил двухнедельную путевку.

— У тебя есть номер их телефона? — спросил третий коммерсант, вертя в руках мобильник.

— С собой нет, извини. Оставил в конторе.

— А где твоя контора?

— Кое-где.

Кое— где? Я присмотрелся к коммерсанту и вдруг узнал его — Билли Барнеса. Он выглядел, как остальные двое. Ну, не отличить. Но это точно был он. В общем, настолько точно, насколько возможно.

Я поднялся, чтобы поздороваться, но потом передумал. Мне все не давали покоя сновидения моего дядюшки. «Остерегайся Билли Барнеса». И вот тебе пожалуйста. Собственной персоной в «Зеленой гвоздике».

Я решил поступить более осмотрительно: послушать, о чем пойдет разговор, проследить за Билли и выяснить, что он задумал.