И улыбается залихватски, иного слова не могу подобрать. Тушуюсь, в панике смотрю по сторонам. Ой, божечки, это что, свидание? Или нет?

- Предлагаю заказать рыбу под грибным соусом, здесь ее достаточно неплохо готовят, - предлагает шеф, смотрит на меня вопросительно.

Я облизываю губы, а затем понимаю, что зря. Привлекаю этим его внимание, причем он пялится на них с таким странным выражением лица, что мне не по себе. Та-а-к на меня мужчины еще не смотрели. Даже бывший муж не вызывал во мне ощущение, что я – та сладкая булочка, посыпанная сахарной пудрой, что хочется с наслаждением вкусить и смаковать подольше.

- Так что? – переспрашивает он меня, а я могу только хлопать глазами, пытаясь при этом взять себя в руки.

- Хорошо, Глеб Андреевич, - наконец, киваю, стискивая руки под столом, - полагаюсь на Ваш вкус.

Он рукой подзывает официанта таким привычным и непосредственным движением, что меня прошибает током с головы до пят.

- Просто Глеб и на «ты», Маша, - поправляет меня мужчина, слегка прикасаясь к бороде.

А я смотрю на нее и думаю, неужели это кому-то нравится? Он резко вскидывает голову,  и я замираю. Упс, я что, сказала это вслух?

- Нравится что? – глаза его сверкают, губы подрагивают, будто он еле сдерживает себя, чтобы не рассмеяться, но вопрос задан серьезным тоном.

Ой-ёй, и что ответить?

- Заметила, что борода сейчас у мужчин весьма популярна, - начинаю издалека, в панике оглядываюсь по сторонам, а там, как назло, сплошь и рядом – бородатые либо с многодневной щетиной.

- Женщинам нравится, - поглаживает свою бороду, словно демонстрирует стать и гордость, - придает брутальности, так вроде вы говорите между собой? Вены на руках, размер ноги, ладоней, что там еще в списке женских фетишей числится?

Его вопрос снова ставит меня в тупик и до меня не доходит с первого раза, что он имеет ввиду. А когда понимаю, то чувствую, как щеки начинают гореть от двусмысленности его предложения. Божечки, Машка, тебе двадцать восемь лет, как можно краснеть просто от чужих слов.

- Чушь! – выкрикиваю непроизвольно, после поспешно прикрываю ладонью рот, в испуге глядя на соседние столики, но все, к счастью, заняты своими делами и не реагируют на мой вскрик.

Прочищаю горло, трогаю себя за шею.

- То есть, я хотела сказать, что это стереотип, - несу какую-то ерунду, лишь бы заполнить тишину и отвлечь его от созерцания моего лица, - кому-то по душе бороды, да, кому-то голубые глаза или вены. Кхм, кхм, в общем, все индивидуально.

Прокашливаюсь, прячусь за меню. И в этот момент, к вящему моему облегчению, подходит официант. Симпатичный такой, чуть младше меня на вид, русоволосый, с аквамариновыми глазами.

- Определились с заказом? – спрашивает доброжелательно, улыбается мне.

И я нахожу в этом парнише отдушину. Ловлю его внимание, чтобы не пришлось неловко отводить глаза от цепкого взгляда шефа, так и приклеившегося ко мне на весь вечер.

- Две порции  рыбы под грибным соусом с сыром, - берет инициативу на себя начальник, сам делает заказ, а я в это время просто наблюдаю за действиями официанта.

И когда тот уходит, я снова вынуждена посмотреть на Глеба Андре…ой, просто Глеба. Неловко-то как.

- А что нравится тебе, Маша? – неожиданно спрашивает непосредственно у меня, - глаза, волосы, рост? Каких мужчин ты предпочитаешь?

Его внимание имеет специфический аромат, словно морской бриз проходится волной по моему телу. От его провокационного вопроса у меня пересыхает в горле, учащается дыхание и потеют ладошки. Да, Маша, а какие мужчины тебе нравятся?

- Умных, - сглатываю вязкую слюну, промакивая сухое горло, - высоких, решительных…

Замолкаю, перечислив основное. Мысли мечутся, выискивая свои предпочтения. Как назло, ничего путного в голову не приходит.

- Это все про меня, - подмигивает мне Глеб и широко лучезарно улыбается, - получается, я в твоем вкусе, Маша?

Мое имя в его устах звучит лаской, отзывающейся покалыванием в кончиках пальцев и непривычной щекоткой внутри живота. Я тушуюсь впервые за все время, теряя уверенность и почву под ногами. Нет больше той дерзкой и наглой Мани, привыкшей все решать грубостью и наездом, сейчас здесь сидит стеснительная Маша, которая и лыка вязать не может, не зная, как реагировать на чужую вежливость и нежность.

- Ваш заказ, - спасает меня от ответа официант, вклиниваясь в наш разговор и расставляя блюда на столе, - приятного аппетита!

Как только парень уходит, я быстро хватаю нож с вилкой, с остервенением режу рыбу и запихиваю судорожно кусочки в рот. Глазами намекаю шефу, что говорить не могу. Уж очень я, знаете ли, голодна. И не важно, что даже не чувствую вкуса еды, комом оседающей у меня в пустом желудке.

- И все же, - откидывается после трапезы на спинку Глеб, - как так вышло, что ты вдруг решила сменить вид деятельности?

Кашляю, поперхнувшись чаем. Бью себя по груди, вытираю проступившие в уголках глаз слезы. Лишь бы тушь не размазалась, черные разводы мне совсем не к лицу.

- Период такой, после развода, - пожимаю плечами, старательно потупив взгляд в полупустую чашку, уж очень не хочу, чтобы уличили меня во лжи.

- Ты была замужем? – вопрос задан вкрадчиво, без напора.

- Да, - поднимаю голову, встречаюсь прямо с его темного цвета глазами, - недолго, чуть меньше года, а Вы, то есть ты?

Мысленно бью себя по щекам, ругая себя за встречное «а ты». Глупая Маша, что ты делаешь, он же решит, что нравится тебе.

- Я? Нет, не был, - слегка качает головой, пристально продолжая за мной наблюдать.

И смотрит на меня с таким выражением лица, будто в мыслях таится двойное дно. И не разобрать, что же тлеет в глубине его глаз.

- Сколько тебе лет? Сорок? – нахожусь в недоумении.

- Тридцать восемь, - отвечает спокойно, ни капли не возмущен, что я добавила ему лишних два года.

- И ни разу не хотелось жениться? – в моей интонации так явно звучит удивление, что не получается скрыть его за безразличным видом.

- Хм, - ухмыляется, демонстрируя ровный ряд белоснежных зубов, - почему же, хотелось, я бы даже сказал, очень даже хочется.

И тишина. У меня отчего-то свербит внутри, так и тянет спросить, когда и на ком, но я мужественно держусь. Незаметно оттягиваю резинку на кисти и резко отпускаю, ощущая резкую острую боль на коже. И тут у меня бурчит в животе. Глаза, как пять копеек, прикушенная в усердии нижняя губа. Ой-ой, что ж такое-то, только не здесь и не сейчас. Животик, родненький, ты не можешь меня подвести в неподходящий момент. Но организму плевать на мои увещевания, он знай себе, да живёт по своим постпищевым правилам.