Совещание заканчивалось под строгим взглядом президента с портрета на стене. Он не улыбался. Он и не хмурился. Он просто внимательно наблюдал за беседующими.

Могадишо жил своей обычной жизнью. К вечеру, после изнуряющей и отупляющей жары, улицы города заполнялись людьми. Сейчас в городе жизнь только начиналась.

За вечерними покупками, как правило, отправлялись семьями: впереди шел хозяин, за ним, отступив на пару шагов, семенили жены, закутанные в черные длинные одежды. У многих женщин эта одежда закрывала не только тело, но и лицо — только черные глаза поблескивали из-под чадры…

На шумных улицах Могадишо текла обычная мирная жизнь, такая же как вчера, как позавчера, и казалось, что ничего страшного в мире не происходит и не может произойти…

В помещении Информационного аналитического центра царила напряженная атмосфера.

В чем это выражалось?

Возможно, в быстрых и резких движениях Маккейна, прохаживающегося взад-вперед по своему кабинету. Время от времени он поглаживал холеной рукой свою бритую голову, чего обычно он никогда не делал. Иногда он брал с низкого журнального столика свежую газету и в который раз просматривал одну и ту же статью, касающуюся сухогруза «Михаил Шолохов». Пока сплошным потоком в прессе шли новости о странном грузе на борту сухогруза: то ли это были радиоактивные отходы, то ли отравляющие вещества, то ли оружие, запрещенное к продаже третьим странам последними резолюциями ООН. Но, что бы то это ни было, Маккейн понимал — Россия проиграет в любом случае. В ближайшее время информационная бомба должна была взорваться.

Казалось бы, ничего тревожного и непредсказуемого не произошло, но внутренним чутьем опытный Маккейн ощущал, что в запланированной операции начались какие-то сбои. Какие?

Из потайной двери вышел помощник, выполнявший не только функции секретаря, но еще и связиста. Подойдя к Маккейну, помощник доложил:

— Сэр, только что в эфире мною засечена интересная информация. Сухогруз «Михаил Шолохов» захвачен пиратами. Они требуют выкуп. Информация пошла в открытом режиме. Передача велась морзянкой.

— Когда вы получили информацию?

— В девятнадцать часов.

— Какие пираты? — Маккейн остановился посреди кабинета в недоумении.

Сейчас он смотрел на помощника так, словно он, помощник, был виноват в том, что сухогруз захватили какие-то пираты.

— Пиратами руководит какой-то Салех.

— Вы знаете этого Салеха?

— Да, знаком. — Ответил помощник. — Салех является главарем пиратской шайки. Он, так же как и Газиф, занимается пиратством. Более того, по моим сведениям, он враждовал с ныне уже покойным Газифом за сферы влияния. Не исключено, что после гибели команды Газифа Салех самостоятельно включился в нашу игру. Боюсь, что он может перепутать все наши карты.

Помощник замолчал. Будучи толковым парнем, он был немногословен и сдержан. Иногда он давал толковые замечания и советы, которые позже Маккейн не стеснялся использовать в своей практике. Уже несколько лет они работали в паре. Перебираясь из страны в страну, Маккейн делал то, что обычно делают все высокопоставленные чиновники — брал с собой и помощника. Во-первых, привыкать к новому человеку не хотелось, да и человека, знающего слишком много, как считал Маккейн, лучше всегда держать при себе.

Маккейн махнул помощнику, показывая, что он сейчас свободен. Тот молча исчез за потайной дверью.

Начинается…

Если пираты под водительством Салеха требуют выкуп, то не исключена возможность того, что они смогут договориться с русскими судовладельцами. А это полнейший провал многоходовой операции, на которую потрачено немало денег. И руководство за этот провал по головке не погладит. И тогда прощай счет в швейцарском банке, прощай карьера — до конца жизни придется прозябать в этих жарких африканских странах, где СПИД, чума и малярия косят людей, невзирая на деньги, должности и звания.

Но какие пираты? Откуда взялся Салех? И где находится, почему не звонит Ланкастер?

Некогда выглядевший на все сто тысяч, Маккейн теперь уже не тянул и на сто баксов.

Маккейн присел на кресло возле низкого журнального столика. Достал из черного ящика, стоящего у стены, коробку с кубинскими сигарами, приберегаемыми для важных гостей. Маккейн не курил, но сейчас ему почему-то захотелось закурить. Острое желание почувствовать во рту ароматный запах дыма заставило его достать из коробки сигару и, откусив кончик сигары, поднести к ней зажженную спичку. Маккейн знал, что дым сигары вдыхать не нужно, главное — ощутить во рту приятный терпкий вкус. Но сейчас, вспоминая студенчество, он нарушил свои принципы и сделал то, что делал когда-то в молодости: затянулся горьковатым дымом. С непривычки Маккейн тут же закашлялся…

Но и это занятие не расслабило его. Он обвел глазами свой кабинет, стараясь зацепиться взглядом за что-то, что могло бы отвлечь его внимание. Но все вокруг было знакомо до боли. И поэтому, возможно, он еще острее почувствовал тревогу.

Ситуация, и это опытный Маккейн ощущал кожей, резко осложнилась, начала выходить из-под контроля.

Главный вопрос — где находится Ланкастер? Почему он не выходит на связь в условленное время?

— Сэр, — снова из потайной двери появился помощник, — к вам на прием просится наш агент Горничная. Требует срочной встречи.

После этих слов помощник передал в руки Маккейна записку.

Маккейн взял записку, прочитал написанные от руки слова:

«ЛАНКАСТЕР ПОХИЩЕН ФАТИМА».

— Пропустите агента, — сказал Маккейн, который сейчас был на грани сердечного приступа.

Услышав приказание, помощник тут же исчез за дверью. Там он отдал приказание охранникам пропустить женщину в кабинет Маккейна.

Через минуту в кабинете Маккейна появилась растерянная и испуганная Фатима. Как правило, Фатима встречалась только с помощником, через него она получала деньги, ему же она и сообщала о поведении Ланкастера. Маккейна Фатима видела первый раз.

Наверное, она и на этот раз не увидела бы Маккейна, но умный сообразительный помощник понял, что шефу нужно самому разобраться в сложной ситуации.

Сбивчиво, заикаясь от испуга и волнения, Фатима рассказала все, что видела возле гостиницы: о пленении Ланкастера, о живом и невредимом Газифе.

Маккейн и помощник, выслушав Фатиму, чуть не остолбенели. Все становилось с ног на голову…

— Фатима, — сказал Маккейн спокойным голосом. О том, что Маккейн взволнован, мог догадаться только помощник. Для Фатимы Маккейн был само спокойствие и вежливость. — Мы тебе очень благодарны за предоставленную нам информацию. Я думаю, что мы тебя хорошо отблагодарим не только деньгами, но и найдем приличную легкую работу, которую ты заслуживаешь… А сейчас, дорогая Фатима, ты посиди в приемной. Мы тебя вызовем. Возможно, ты нам поможешь в одном важном деле. Возможно, без твоей помощи мы никак не сможем обойтись… — Маккейн хорошо разбирался в психологии человека, он хорошо знал по опыту, что главное — похвалить человека, показать ему, что без его помощи никак не обойтись, еще во время сбивчивого рассказа Фатимы Маккейн уже прикинул схему дальнейших действий. И сейчас нужно было посоветоваться с помощником о реализации новых планов.