– Что сегодня делаешь? – спрашивает она, когда мы оставляем позади протестующего Троя.

– Сижу дома, – мрачно отвечаю я. – Родители хотят, чтобы я оставалась дома каждый день после школы.

– Хочешь, подвезу тебя?

– Тебе не по дороге.

– И что?

– Ну… да.

Мы обмениваемся улыбками, но моя гаснет быстрее, чем ее. Меня не оставляют мысли о разговоре с Чейзом в библиотеке. Знаю, что тюрьма должна быть наказанием. Но, услышав, как он рассуждает об этом, не могу унять боль в сердце.

Не верю, что Рейчел хотела бы, чтобы кто-нибудь страдал из-за ее смерти. Она ненавидела, когда люди злились или расстраивались. Сестра была настолько позитивным, добрым человеком и всегда старалась сделать людей счастливыми.

Я чувствую необходимость извиниться перед Чейзом. Хоть он и хотел, чтобы я оставила его, это кажется мне неправильным.

Пока Скарлетт везет меня домой, я расспрашиваю подругу о ее делах. Она подала заявку на поступление в Северо-Западный колледж, хоть и не верит, что поступит.

– Это папина мечта, – признается она. – У меня недостаточно высокие оценки для этого колледжа, но знаю, что, даже если просто съезжу туда, папа будет счастлив. А как насчет тебя? Все еще один из этих колледжей на побережье? Ты уже переслала те заявки? У тебя есть еще пара недель до дедлайна.

– Отправлю все в понедельник.

– На этот раз передай их почтальону в руки, – советует она.

– Таков мой план. Родителям не удастся уничтожить мои заявки второй раз. – Хотя, даже если меня и примут в один из этих колледжей, не уверена, что смогу убедить маму и папу отпустить меня туда.

– Это эгоистично с моей стороны, если я не хочу, чтоб ты уезжала на побережье? – досадует она. – Если уедешь, я тебя больше никогда не увижу.

– Конечно, увидишь. Мы будем ездить друг к другу в гости. И можем устраивать эпичные встречи на каникулах.

– О, или мы можем поехать куда-нибудь на каникулы. Девчачий тур на Багамы, Арубу или куда-то еще. Главное – чтоб там было жарко.

– Договорились.

Она высаживает меня у дома и улыбается. Я рада этому. Ее ПМС-история выглядит не очень правдоподобно, но, пока мы не ссоримся, меня не волнует, что за вожжа попала ей вчера под хвост. Я просто счастлива, что сегодня все в порядке. Может быть, сегодняшней маленькой хорошей вещью станет воссоединение со Скарлетт.

На самом деле нет. Ею должно стать извинение перед Чейзом. Только тогда я почувствую себя лучше.

У входной двери я глубоко вздыхаю и начинаю придумывать отговорки. Собираюсь на долгую прогулку. Действительно долгую, часа на два. Занимаюсь в исследовательской группе с… Не со Скарлетт. Не хочу использовать ее или кого бы то ни было.

Вхожу в дом. Он выглядит пустым.

– Мам!

Никто не отвечает.

Иду через все комнаты.

– Мам! Пап! – сердце у меня бьется быстрее. Везде царит жуткое молчание. Ускоряю шаг. На кухонном столе обнаруживаю записку.

Я сминаю бумажку.

Отлично. Мне не нужно придумывать отговорки. Смотрю на часы. Дело близится к четырем. У меня есть четыре часа, чтобы пересечь город и добраться до дома мэра, расположенного от нас в пяти милях. Я должна управиться за час. Взбегаю наверх и надеваю футболку, шорты и беговые кроссовки.

Я пошла пробежаться. Скоро вернусь. – Кратко пишу я на другом листе бумаги на случай, если родители вернутся раньше.

Может, это и не входит в список разрешенных мне дел, но ведь я не в тюрьме, не так ли?

Мэр живет в просторном поместье в Гров-Хайтсе – самом богатом районе Дарлинга. Улицы здесь широкие, в обрамлении величественных дубов. Все подъездные дорожки такие длинные, и дома стоят максимально далеко от общей дороги. Каждый из них можно назвать особняком. Семья Джеффа живет всего в паре кварталов отсюда. Я старательно избегаю их улицы и перехожу с бега на быстрый шаг.

Думала, что я в лучшей форме. Однако уже через тридцать минут с начала пробежки начала задыхаться. Похоже, мне надо почаще использовать свою беговую дорожку.

Огромное крыльцо перед домом украшено колоннами. Я нервничаю, когда звоню в дверь. Вдруг дверь откроет мать Чейза или мэр? Не думаю, что кто-то из них узнает во мне младшую сестру Рейчел Джонс, но если я представлюсь настоящим именем, есть большая вероятность, что они свяжутся с моими родителями.

Худшие опасения сбываются. Дверь открывает женщина, которая может быть только матерью Чейза. У нее светло-русые волосы и глаза живого, темно-синего оттенка, как у Чейза.

– Привет, – ее слова достаточно милы, но в голосе чувствуется осторожность. Она обводит взглядом мое беговое облачение и растрепанные волосы, выбившиеся из хвоста.

– Здравствуйте, м-м-м, миссис Доннели.

Ее взгляд тут же леденеет.

– Миссис Стэнтон, – поправляет она.

Точно. Конечно же, после свадьбы она взяла фамилию мэра. Я уже облажалась.

– Я… Кэти, – лгу я, – подруга вашего сына. Занимаюсь с ним на уроках истории музыки в школе.

Она удивлена.

Я вру дальше.

– Я одолжила ему кое-какие записи, и он забыл отдать мне их. Я сама забежала забрать их. Он дома?

– Чарли? – спрашивает она.

У нее есть другой сын, о котором я не знаю? Почему она смотрит на меня так, будто нос у меня внезапно вырос? Мое лицо горит. Видимо, она понимает, что я лгу, и узнала меня.

– Д-да, – заикаюсь я.

– Ты – подруга моего сына, – медленно говорит она, – из школы.

Через несколько мгновений я понимаю, что она просто удивлена, а не подозревает меня в чем-то, синими глазами изучая меня с головы до ног. Она растерянно моргает. Похоже, миссис Стэнтон не может поверить, что на ее пороге стоит кто-то, желающий видеть Чейза.

Не сказав больше ни слова, она поворачивается и зовет:

– Чарли! К тебе гости!

Внутри дома раздаются шаги, и затем появляется Чейз. Он смотрит на меня с недоверием и удивлением. Я вижу, как его губы складываются, и он произносит «Бэ…»…

Но его мать, к счастью, перебивает его.

– Твоя подруга Кэти пришла забрать какие-то заметки.

Ирония пробегает в его взгляде.

– Кэти, – говорит он с отсутствующим видом, – привет.

– Привет, – отвечаю я и переступаю с ноги на ногу: – Хм, да… Я пришла за теми заметками по истории музыки, что давала тебе.