Волнения по поводу сватовства мистера Коллинза подходили к концу. Элизабет страдала теперь только от оставленного этим событием неприятного осадка и ворчливых упреков, которые еще иногда высказывала по ее адресу миссис Беннет. Что касается самого джентльмена, то он вовсе не выглядел смущенным или подавленным и даже не избегал общества кузины, обнаруживая свои чувства лишь некоторой скованностью и негодующим молчанием. Он почти не разговаривал с ней и в течение всего вечера уделял столь высоко ценимое им внимание одной лишь мисс Лукас. И, охотно поддерживая с ним беседу, Шарлотта оказала подруге и всей ее семье весьма своевременную услугу.

Следующее утро не улучшило здоровья и настроения миссис Беннет. Весь вид мистера Коллинза по-прежнему говорил об уязвленном самолюбии. Элизабет надеялась, что обида заставит его преждевременно покинуть Лонгборн, но планы гостя не изменились: его отъезд был назначен на субботу, и именно в субботу он намеревался от них уехать.

После завтрака девицы отправились в Меритон, чтобы узнать, вернулся ли уже мистер Уикхем, и выразить сожаление по поводу его отсутствия на незерфилдском балу. Он встретил их на окраине города и зашел вместе с ними к миссис Филипс, где его собственная досада и огорчение всех остальных были высказаны достаточно красноречиво. Однако в разговоре с Элизабет он признался, что необходимость его отъезда была преувеличена.

— Когда до бала осталось немного дней, — сказал он, — я понял, что мне лучше не встречаться с мистером Дарси. Я мог бы не вынести длительного пребывания с ним в одной комнате и в одном обществе. А это привело бы к сценам, неприятным не только мне одному.

Элизабет высоко оценила его благоразумие. Им удалось вдоволь наговориться на эту тему и высказать друг другу комплименты, пока Уикхем и еще один офицер сопровождали девиц до Лонгборна. Во время этой прогулки молодой человек оказывал Элизабет особое внимание. Его готовность следовать за ней до самого ее дома была вдвойне приятна Элизабет: во-первых, она была лестна сама по себе, а во-вторых, создавала удобную возможность представить мистера Уикхема ее родителям.

Вскоре после их возвращения старшей мисс Беннет принесли письмо из Незерфилда. Оно было тотчас же распечатано. В конверте лежал красивый листок лощеной бумаги, исписанный изящным дамским почерком.

Пока сестра, задерживаясь на отдельных фразах, читала письмо, Элизабет видела, как менялось выражение ее лица. Джейн вскоре взяла себя в руки и, спрятав письмо, постаралась с обычной веселостью присоединиться к общей беседе. Однако письмо настолько заинтересовало Элизабет, что отвлекло ее внимание даже от Уикхема. Едва Уикхем и его приятель покинули Лонгборн, Джейн взглядом пригласила сестру последовать за ней наверх и, когда они вошли в свою комнату, сказала, снова вынув письмо:

— Оно от Кэролайн Бингли. Я, признаюсь, удивлена его содержанием. К этому времени вся их компания уже, должно быть, покинула Незерфилд и находится на пути в Лондон. И они не собираются возвращаться. Послушай, что здесь написано.

Она прочла первую фразу о том, что сестры мистера Бингли решили последовать за братом в Лондон и намереваются обедать в этот день в доме мистера Хёрста на Гровнор-стрит[18]. В следующих строчках говорилось: «Не хочу от Вас скрывать, моя бесценная подруга, что, покидая Хартфордшир, я не жалею ни о чем, кроме Вашего общества. Но будем надеяться, что когда-нибудь нам доведется еще не раз насладиться восхитительной близостью, подобной той, которая существовала между нами в этих местах. А пока что облегчим боль разлуки самой частой и доверительной перепиской. В этом отношении я очень на Вас надеюсь». Эти фальшивые и высокопарные фразы Элизабет выслушала равнодушно. И хотя ее удивила внезапность отъезда сестер мистера Бингли, в полученном известии она не нашла ничего неприятного. Из него вовсе не следовало, что отсутствие мисс Бингли и миссис Хёрст может помешать их брату вернуться в Незерфилд. А разлуку с этими дамами, Элизабет не сомневалась, Джейн перестанет ощущать достаточно быстро, наслаждаясь обществом мистера Бингли.

— Разумеется, жаль, что вам не довелось попрощаться, — сказала она после короткой паузы. — Но разве мы не можем рассчитывать, что счастливая встреча, о которой мечтает мисс Бингли, произойдет раньше, чем она думает? И что восхитительная близость, пережитая вами, когда вы были подругами, возникнет вновь, став еще более приятной, когда вы превратитесь в сестер? Не удержат ведь они мистера Бингли в Лондоне.

— Кэролайн ясно пишет, что никто из них не вернется в Хартфордшир этой зимой. Позволь, я тебе прочту это место.

«Покидая нас вчера, брат воображал, что с делом, вызвавшим его в Лондон, он сможет покончить за какие-нибудь три дня. Но мы хорошо знаем, что это не так. Будучи уверены, что, приехав в город, Чарлз не станет торопиться снова его покинуть, мы решили последовать за ним и избавить его от необходимости проводить часы досуга в неуютной гостинице. Многие из моих знакомых уже съезжаются в город на зиму. Мне бы очень хотелось услышать, что и Вы, моя бесценная подруга, предполагаете оказаться в их числе, но, увы, я не смею на это рассчитывать. Надеюсь от души, что Рождество в Хартфордшире принесет Вам все радости, свойственные этому времени года, и что многочисленность ваших кавалеров не даст Вам ощутить потерю тех трех, которых мы вас лишаем».

— Из этих слов очевидно, — добавила Джейн, — что он не приедет обратно этой зимой.

— Из этих слов очевидно лишь, что он не должен приехать по мнению мисс Бингли.

— Но почему ты так думаешь? Тебе, наверно, кажется, что это его собственное дело, что он сам собой распоряжается? Но ты не знаешь всего. Я прочту тебе то место, которое ранило меня особенно сильно. Мне нечего от тебя скрывать.

«Мистеру Дарси не терпится повидать свою сестру и, откровенно говоря, нам хочется встретиться с ней не меньше, чем ему. Я в самом деле не думаю, чтобы кто-нибудь сравнился с Джорджианой Дарси красотой, изяществом и прочими качествами. Но привязанность, которую она своими совершенствами вызывает во мне и Луизе, становится чем-то более значительным благодаря лелеемой нами надежде, что она станет со временем нашей сестрой. Не помню, говорила ли я Вам раньше о своих предположениях, но мне бы не хотелось покинуть провинцию, не рассказав Вам о них, и я верю, что Вы не поймете их превратно. Мой брат и прежде восхищался мисс Дарси. Теперь же он будет иметь возможность часто встречаться с ней в самой непринужденной обстановке. Все ее родные, так же как и его, желают этой партии. И, надеясь, что меня не обманывают родственные чувства, я считаю Чарлза вполне способным завоевать любое женское сердце. При всех обстоятельствах, способствующих возникновению такой привязанности, и отсутствии каких-либо помех, разве я не права, моя бесценная Джейн, питая надежду на событие, которое столь многим принесет счастье?»

— Что ты скажешь по поводу этой фразы, Лиззи, дорогая? Разве она недостаточно ясна? — спросила Джейн, складывая письмо. — Разве Кэролайн не заявляет без околичностей, что она не хочет стать моей сестрой и не считает это возможным? И что, убежденная в безразличии ко мне мистера Бингли и подозревая, быть может, характер моего чувства к нему, она хочет меня деликатно предостеречь? Можно ли это объяснить по-другому?